Францией; всякий признает, что она по своему положению, по громадным средствам завоеванным ею, и по своей внутренней организации, занимает ныне решительно первое место между европейскими великими державами и в состоянии дать почувствовать каждой из них свое преобладание; а что влияние ее непременно должно быть реакционным, в этом не может быть и сомнения.
Германия в настоящем своем виде об'единенная гениальным и патриотическим мошеничеством *)[1] князя Бисмарка и опирающаяся с одной стороны на примерную организацию и дисциплину своего войска, готового задушить и зарезать все на свете и совершить всевозможныя внутренние и внешние преступления по одному мановению своего короля-императора; а с другой — на верноподданический патриотизм, на национальное безграничное честолюбие и на то древнее историческое, столь же безграничное послушание и богопочитание власти, которыми отличаются поныне немецкое дворянство, немецкая бюрократия, немецкая церковь, весь цех немецких ученых и, сам немецкий народ — Германия, говорю я, гордая деспотически-конституционным могуществом своего единодержавца и властителя, представляет и совмещает в себе всецело один из двух полюсов современного социально-политического движения, а именно полюс государственности, государства, реакции.
Германия — государство по преимуществу, каким была Франция при Людовике XIV и при Наполеоне I, как им не переставала быть Пруссия понастоящее время. Со времени окончательного создания прусского государства Фридрихом II, был поднят вопрос: кто кого поглотит, Германия ли Пруссию, или Пруссия Германию? Ока-
- ↑ *) В политике, равно как и в высших финансовых сферах мошеничество считается доблестью.
