множество, на подобие Гарибальди, смотрят на Бисмарка, как на поборника народной свободы.
Точно также поступает князь Бисмарк и с социальным вопросом. Разве не собрал он, несколько месяцев тому назад, настоящий социальный конгресс ученых юристов и политико-экономов Германии, чтобы подвергнуть строгому и глубокомысленному обсуждению все вопросы, занимающие ныне рабочих. Правда, эти господа ничего не решили, да и решить не могли, потому что им был задан один вопрос: как облегчить положение рабочих, не изменяя нисколько ныне существующие отношения капитала к труду, или что все равно, как сделать невозможное возможным. Ясно, что они должны были разойтись, ничего не решив, но все таки осталась слава, что Бисмарк не в пример другим государственным людям Европы, понимает всю важность социального вопроса и тщательно занимается им.
Наконец он дал полнейшее удовлетворение политическому тщеславию немецкой патриотической буржуазии. Он не только создал могучую единую пангерманскую империю, наделил ее даже самыми либеральными и демократическими формами управления; дал ей парламент, основанный на всенародном праве избирательства, с неограниченным правом толковать о всевозможных вопросах, предоставляя себе лишь одно право делать и проводить на практике только то, что ему и его государю угодно. Таким образом он открыл немцам поле для болтовни безграничной, себе же оставил только три вещи: финансы, полицию и армию, т. е. всю суть настоящего государства, всю силу реакции.
Благодаря этим трем маленьким вещицам он властвует теперь неограниченно в целой Германии, а посредством Германии на целом континенте Европы. Мы показали и, как нам кажется доказали, что все другие континентальные государства или так слабы, что о них нечего и говорить, или еще не
