ствовали император Александр I и французский посланник. Рядом мер, предписанных германским союзом, скрутили бедных немецких либералов-холопов. Запретили им предаваться гимнастическим упражнениям и петь патриотическия песни — оставили им только пиво. Установили повсюду цензуру и что же? Германия вдруг успокоилась, бурши повиновались даже без тени протеста, и в продолжении одиннадцати лет, от 1819 до 1830 года, на всей немецкой земле не было уже ни малейшего проявления какой бы то ни было политической жизни.
Этот факт так поразителен, что немецкий профессор Мюллер, написавший довольно подробную и правдивую историю пятидесятилетия 1816—1865 годов, рассказывал все обстоятельства этого внезапного и действительно чудесного умиротворения, восклицает: «нужно ли еще других доказательств, что в Германии нет почвы для революции».
Второй период германского либерализма начался 1830 годом и кончился около 1840 г. Это период почти слепого подражания французам. Немцы перестают пожирать галлов, но зато обращают все ненависть на Россию.
Немецкий либерализм проснулся после одиннадцатилетнего сна не собственным движением, а благодаря трем июльским дням в Париже, который нанес первый удар святому союзу изгнанием своего законного короля. Вслед затем вспыхнула революция в Бельгии и в Польше. Встрепенулась также Италия, но, преданная Людовиком-Филиппом австрийцам, подверглась еще пущему игу. В Испании загорелась междуусобная война между кристиносами и карлистами. При таких обстоятельствах нельзя бы не проснуться даже Германии.
Это пробуждение было тем легче, что июльская революция до смерти перепугала все немецкия правительства, не исключая австрийского и прусского. До самого водворения князя Бисмарка с своим коро-
