ный патриот, князь Горчаков, все вместе, общественное мнение и сама сила вещей напомнили бы ему, что государства руководствуются интересами, а не чувствами.
Не мог же Бисмарк рассчитывать на тождество интересов русских и прусских. Такого тождества нет да и быть не может, оно существует только в одном пункте, а именно в польском вопросе. Ну, да этот вопрос уже давно порешен, а во всех других отношениях, ничто не может быть так противно интересам всероссийского государства, как образование о бок его огромной и могущественной всегерманской империи. Существование двух огромных империй, друг подле друга, влечет за собой войну, которая не может кончиться иначе, как разрушением или одной, или другой.
Война эта, повторяем мы, неизбежна, но она может быть отдалена, если обе империи сознают что они еще недостаточно укрепились внутри, не довольно расширились для того, чтобы начать друг против друга войну решительную, борьбу на жизнь и на смерть. Тогда, хотя и ненавидя друг друга, они продолжают друг друга поддерживать, обмениваться услугами между собою, причем каждая надеется, что она воспользуется лучше другой невольным союзом приобретет больше силы и средств для будущей, неизбежной борьбы — таково именно взаимное положение России и прусской Германии.
Германская империя далеко еще не укрепилась ни внутри, ни снаружи. Внутри она представляет странное соединение многих самостоятельных средних и маленьких государств, правда обреченных на уничтожение, но еще не уничтоженных и стремящихся во чтобы то ни стало спасти остатки своей, видимо исчезающей самостоятельности. Снаружи хмурится против новой империи униженная, но не окончательно еще сраженная Австрия, побежденная и именно вследствие того непримиримая Франция. К
