Выбирая это заглавiе, он хотѣл лишь сказать, что его цѣль въ этой книгѣ идетъ дальше личныхъ «Воспоминанiй».
Для воспоминанiй, предназначенныхъ для немедленнаго опубликованiя, время также не наступило. Дѣйствующiя лица описываемой эпохи еще не сошли со сцены, вызванныя ихъ дѣятельностью чувства еще далеко не улеглись, ихъ интимные мотивы не сдѣлались достоянiем гласности. При этихъ условiяхъ вводить читателя въ интимную атмосферу событiй, доступную только для ихъ непосредственнаго участника, показалось бы и нескромно, и черезчуръ субъективно.
«Исторiя» ставит себе иную задачу, чѣм «Мемуары». Она принципiально отказывается отъ субъективнаго освѣщенiя и заставляетъ говорить факты. Факты подлежатъ объективной провѣркѣ, и поскольку они вѣрны, по стольку же безспорны и вытекающiе изъ нихъ выводы. Историкъ по профессiи, авторъ не хотѣл и не могъ подгонять факты къ выводам; наоборотъ, онъ принималъ выводы изъ фактовъ как нѣчто безспорное, хотя бы эти выводы и противорѣчили настроению того момента, когда переживались событiя и писалась «Исторiя».
Другой вопросъ, насколько самые факты извѣстны и насколько они собраны съ надлежащей полнотой, чтобы позволить определѣнные выводы. Не можетъ быть сомнѣнiя, конечно, что дальнѣйшее накопленiе и изученiе фактовъ оставитъ далеко позади предлагаемый первый опытъ ихъ предварительной установки. Но авторъ льстит себя надеждой, что при этомъ не очень измѣнятся намѣчаемые имъ выводы. Сравнительно съ своими преемниками онъ находится въ выгодномъ положенiи непосредственнаго наблюдателя и свидѣтеля событий. Онъ знаетъ о нихъ часто больше, чѣм говорятъ извѣстные до сих поръ факты, и въ самой группировкѣ фактовъ уже даетъ известный комментарiй къ событiям.
Вообще, фактическое изложенiе не составляетъ главной задачи автора. Читатель не найдетъ в этой «Исторiи» описанiя памятныхъ ему, быть может, «великихъ дней» революцiи... Онъ найдетъ здѣсь не столько картины и краски, сколько руководящiя линiи, основные штрихи рисунка. Анализъ событiй съ точки зрѣнiя опредѣленнаго пониманiя ихъ былъ той основной цѣлью, которая, собственно, и побудила автора взяться за написанiе «Исторiи». Изъ рассказа, несомненно, вытекалъ опредѣленный политическiй выводъ.
