как лучеиспускание души было более значительно, то и изображение было ясно и живо.
Другие исследования, повлекшие за собой множество подобных утверждений, доказали, что чем более душа развита в духовном отношении, тем лучше она может выразиться в формах, облекающих её вследствие привязанности её друзей. Даже, благодаря этому, она пользуется всё больше и больше живой силой любви, проливающейся на неё через ментальное изображение.
По мере того, как душа возвышается, эти изображения выражают её более полно, до того момента, когда она, наконец, становится наставником, пользующимся ими уже сознательно для того, чтобы помогать и вразумлять своих учеников.
Таков единственный способ сообщения, возможный между душами, ещё заключёнными в физическом теле и перешедшими в мир небесный. Я повторяю, душа может, через своё изображение, явиться несравненным лучом света в небесной жизни какого-либо своего друга, и при этом абсолютно не знать об этом здесь, где она проявляется через тело физическое, так что она будет считать совершенно невозможной всякую попытку сообщения с отошедшим другом.
Если же, наоборот, эта душа, развив своё сознание до объединения, может вполне владеть всеми своими способностями, даже прежде чем оставить своё физическое тело, то она может засвидетельствовать, ещё во время своего печального земного существования, что находится, как и прежде, лицом к лицу со своим другом и что смерть, вместо того, чтобы увлечь вдаль любимое существо, просто открыла перед ним более обширную и более грандиозную жизнь, постоянно нас окружающую.
Друг будет очень походить на то, чем он был на земле и, однако, будет блистать каким-то странным блеском. Ментальное тело, как и астральное, представляет в пределах наружной яйцеобразной оболочки воспроизведение тела физического, ограниченного формой тела каузального. Это воспроизведение имеет вид формы, состоящей из планетного тумана, окружённого туманом более лёгким. Личность последней земной жизни продолжает оставаться ясной до конца жизни небесной.
Это чувство личности расплывается в индивидуальности только тогда, когда сознание окончательно поглощается телом каузальным. В первый раз с тех пор, как он спустился на нижние планы, чтобы там воплотиться, человек узнаёт себя как «я», истинное и относительно постоянное.
Иногда спрашивают, существует ли на ментальном плане чувство времени: следует ли там ночь за днём и сон — за бодрствованием?
В мире небесном единственное пробуждение для человека, перед которым открывается деваканическое существование, состоит в том, чтобы делаться прогрессивно более сознательным относительно несравненного блаженства, характеризующего этот план. Единственный доступный сон состоит в том, чтобы так же прогрессивно впадать в счастливую бессознательность, когда долгие годы небесного пребывания подходят к концу. Небо было уже нам представлено, как бы продление самых счастливых
