понятно, своё собственное умственное спокойствие, он изучает условия, существующие вне этой оболочки.
Если он вносит в этот опыт достаточную долю тщательности, то откроет, что сверкающий океан не перестал быть подвижным, так как его частицы сохранили всю интенсивность и быстроту своих колебаний, но стал до некоторой степени однородным.
Теперь уже больше не происходит постоянных изменений форм и не видно уже необыкновенных цветных молний, но тем не менее наблюдатель может заметить серию каких-то новых правильных пульсаций, совершенно отличных от прежних и прежде всего отличающихся от других, более искусственных явлений.
Ясно видно, что эти пульсации происходят повсюду, так как человек не сумел бы окружить себя оболочкой, представляющей настолько сильное сопротивление, чтобы остановить их или направить в сторону. Они не производят изменений цвета и не принимают никакой формы; их поток пересекает с непреодолимой регулярностью всю материю ментального плана, сначала по направлению к периферии, потом снова оттуда к центру, подобно вдыханию и выдыханию какого-то громадного дуновения.
Эти потоки бывают разного характера; они могут ясно различаться по своей обширности, по периодам своих вибраций и по звучащей ноте, сопровождающей их.
Среди этих течений существует одно, гораздо более величественное, чем все прочие — поток, который, кажется, является биением сердца всей системы, волной, выходящей, пенясь, из неизвестных центров, принадлежащих более высоким планам. Оно распространяет всюду жизнь в нашем мире, а затем это чудесное море возвращается и течёт обратно к своему источнику. Поток идёт вперёд, течёт всё дальше, клубясь как волны, и сопровождающий его звук походит на рокот моря. Однако к этому рокоту присоединяется торжествующая песнь, бесконечная, блестящая, непрерываемая — сама музыка небесных сфер.
Невозможно вполне забыть этот торжественный гимн, который поёт сама природа, даже услышав его хотя бы только один раз. Он отдаётся, хотя довольно глухо, даже на нашем печальном, обманчивом физическом плане и неустанно напоминает нам могущество, свет и блеск истинной жизни, царящей выше.
Если наблюдатель чист сердцем и разумом и если он дошёл до известной степени духовного развития, то он может себя отождествить в своём сознании с ходом этой чудесной волны, погрузить, в некотором роде, свой дух в неё и позволить течению унести себя к его источнику.
Он это может, говорю я, но это очень неразумно, разве только его Наставник будет находиться около него, чтобы вовремя удержать его от могучего притяжения; иначе поток, в своей непреодолимой силе, унёс бы его гораздо дальше к планам, ещё более высоким, блеска которых, бесконечно более сильного, его «я» не могло бы выдержать, и он потерял бы сознание, причём было бы совершенно
