но покоя, и разсматривалось какъ препровожденіе времени достойное существа разумнаго и свободнаго. Это особенно относится къ Платону и мыслителямъ до него, хотя въ общемъ характеризуетъ также и ученую дѣятельность Аристотеля. Но Платонъ особенно не былъ строгъ въ своихъ выраженіяхъ; такъ даже слово ίδε'α не всегда сохраняетъ у него свой идеальный смыслъ, но часто мѣшается съ словомъ είδος, хотя въ другихъ случаяхъ одно отличается у него отъ другаго. Оттого ученый изслѣдователь Платона чувствуетъ себя нерѣдко въ большомъ затрудненіи, когда, объясняя извѣстнымъ образомъ одно мѣсто въ какомъ либо діалогѣ, вдругъ припоминаетъ другое, гдѣ та же мысль высказана въ отличномъ отъ прежняго выраженіи, или отличная отъ прежней мысль выражена въ знакомыхъ словахъ, которыя въ прежнемъ случаѣ заключали въ себѣ не ту же самую мысль. Въ этомъ случаѣ задача изслѣдователя состоитъ въ томъ, чтобы не отрываясь отъ данной сферы мыслей философа по тому или другому вопросу, толковать данное мѣсто въ духѣ всего ученія, по плану цѣлой задачи, и не стѣсняясь разнорѣчіемъ и разномысліемъ автора, утверждать за его словами тотъ смыслъ, который долженъ быть въ нихъ ио мысли основнаго ученія, а не тотъ, который могутъ онѣ имѣть по своему употребленію въ рѣчи. Такъ въ нашемъ случаѣ, если мы сравнимъ всѣ мѣста въ діалогахъ Платона, въ которыхъ встрѣчается выраженіе θεία μοίρα (какъ сдѣлано это нѣкоторыми учеными: см. Германъ. Jahn*s Archiv. 1840. стр. 56 и слѣд. Суземиль. Genet. Entw. I. 71. Фейерлейнъ. Sittenl. d. Alterth. 82), то будемъ очень удивлены разнообразіемъ того содержанія, которое, повидимому, въ немъ заключается. Но какъ бы ни было разнообразно содержаніе этого выраженія у Платона въ томъ или другомъ случаѣ, общій смыслъ его непосредственно касается понятія божественной воли, проявляющейся или во внѣшнихъ обстоятельствахъ жизни человѣка (см. напримѣръ Phaed. р. 58. Е.), или въ его натуральномъ дарованіи и внутреннемъ расположеніи. Въ этомъ послѣднемъ смыслѣ правитель, одаренный счастливою нату
но покоя, и рассматривалось как препровождение времени достойное существа разумного и свободного. Это особенно относится к Платону и мыслителям до него, хотя в общем характеризует также и ученую деятельность Аристотеля. Но Платон особенно не был строг в своих выражениях; так даже слово ίδε'α не всегда сохраняет у него свой идеальный смысл, но часто мешается с словом είδος, хотя в других случаях одно отличается у него от другого. Оттого ученый исследователь Платона чувствует себя нередко в большом затруднении, когда, объясняя известным образом одно место в каком либо диалоге, вдруг припоминает другое, где та же мысль высказана в отличном от прежнего выражении, или отличная от прежней мысль выражена в знакомых словах, которые в прежнем случае заключали в себе не ту же самую мысль. В этом случае задача исследователя состоит в том, чтобы не отрываясь от данной сферы мыслей философа по тому или другому вопросу, толковать данное место в духе всего учения, по плану целой задачи, и не стесняясь разноречием и разномыслием автора, утверждать за его словами тот смысл, который должен быть в них ио мысли основного учения, а не тот, который могут они иметь по своему употреблению в речи. Так в нашем случае, если мы сравним все места в диалогах Платона, в которых встречается выражение θεία μοίρα (как сделано это некоторыми учеными: см. Герман. Jahn*s Archiv. 1840. стр. 56 и след. Суземиль. Genet. Entw. I. 71. Фейерлейн. Sittenl. d. Alterth. 82), то будем очень удивлены разнообразием того содержания, которое, по-видимому, в нём заключается. Но как бы ни было разнообразно содержание этого выражения у Платона в том или другом случае, общий смысл его непосредственно касается понятия божественной воли, проявляющейся или во внешних обстоятельствах жизни человека (см. например Phaed. р. 58. Е.), или в его натуральном даровании и внутреннем расположении. В этом последнем смысле правитель, одаренный счастливою нату
