ритъ Платонъ ταύτη πορεύεται τάς ύποθέσεις αναιρούσα επ’ αυτήν την αρχήν, ϊνα βεβαιώσηται, και τω δντι εν βορβόρω βαρβαρικω τινι τό της ψυχής δμμα κατορωρυγμένον ήρεμα έλκει και ανάγει άνω. (533. C. D.). "Οταν τις τω διαλέγεσθαι έπιχειρή, άνευ πασών των αισθήσεων διά του λόγου επ'αυτό ο έστιν έκαστον όρμα, καν μή άποστή πριν αν αύτό δ έστιν άγαθόν αυτή νοήσει λάβη έπ5 αύτω γίγνεται τω του νοητού τελεί. (532. А.). Если мы сравнимъ эти выраженія о діалектикѣ съ тѣмъ, что мы привели выше относительно ея изъ Аристотеля, то мы увидимъ что хотя оба воззрѣнія сходятся, повидимому, въ томъ, что въ каждомъ изъ нихъ діалектика поставлена въ связи съ общими началами знанія; но на самомъ дѣлѣ есть существенное различіе въ самой этой постановкѣ. Именно Аристотель указываетъ только, что изслѣдованіе общихъ началъ знанія, по характеру своему, есть изслѣдованіе діалектическое, т.-е. такое изслѣдованіе, для котораго опытъ, имѣющій свою силу во всѣхъ другихъ наукахъ, не представляетъ ничего поучительнаго. Сама же діалектика сравнительно съ тѣмъ истиннымъ знаніемъ, которое мы имѣемъ чрезъ науки, есть убѣжденіе только προς δόζαν. Платонъ напротивъ отвергаетъ всякое научное достоинство тѣхъ изслѣдованій, которыя дѣлаются не по мотивамъ діалектики. Одна діалектива, какъ особенная сила души (Phil. 57. Е. Theaet. 161. Е.), способна создать подлинную επιστήμη; а всѣ другія τέχναι существуютъ или προς δό2αν, или προς γενε-σεις τε και συνθέσεις ή προς θεραπείαν των φυόμενων, и только по привычкѣ нашей носятъ на себѣ имя έπιστήμη. Даже математическія науки только όνειρώττουσι περί τό δν, и потому не могутъ быть истинными науками (Resp. 533. В. С). Мышленіе, направленное къ познанію сущаго, говоритъ Платонъ, есть наиболѣе истинное мышленіе. Хотя мысль оратора, можетъ быть, лучше и болѣе полезна, но какъ бѣлое, хотя бы въ маломъ видѣ но чистое, болѣе истинно въ отношеніи къ бѣлизнѣ, чѣмъ бѣлое большое, но не чистое; такъ и діалектическое мышленіе, будучи направлено на истину, есть чистый разумъ и чистая наука. Мышленіе во всѣхъ
рит Платон ταύτη πορεύεται τάς ύποθέσεις αναιρούσα επ’ αυτήν την αρχήν, ϊνα βεβαιώσηται, και τω δντι εν βορβόρω βαρβαρικω τινι τό της ψυχής δμμα κατορωρυγμένον ήρεμα έλκει και ανάγει άνω. (533. C. D.). "Οταν τις τω διαλέγεσθαι έπιχειρή, άνευ πασών των αισθήσεων διά του λόγου επ'αυτό ο έστιν έκαστον όρμα, καν μή άποστή πριν αν αύτό δ έστιν άγαθόν αυτή νοήσει λάβη έπ5 αύτω γίγνεται τω του νοητού τελεί. (532. А.). Если мы сравним эти выражения о диалектике с тем, что мы привели выше относительно её из Аристотеля, то мы увидим что хотя оба воззрения сходятся, по-видимому, в том, что в каждом из них диалектика поставлена в связи с общими началами знания; но на самом деле есть существенное различие в самой этой постановке. Именно Аристотель указывает только, что исследование общих начал знания, по характеру своему, есть исследование диалектическое, т. е. такое исследование, для которого опыт, имеющий свою силу во всех других науках, не представляет ничего поучительного. Сама же диалектика сравнительно с тем истинным знанием, которое мы имеем чрез науки, есть убеждение только προς δόζαν. Платон напротив отвергает всякое научное достоинство тех исследований, которые делаются не по мотивам диалектики. Одна диалектива, как особенная сила души (Phil. 57. Е. Theaet. 161. Е.), способна создать подлинную επιστήμη; а все другие τέχναι существуют или προς δό2αν, или προς γενε-σεις τε και συνθέσεις ή προς θεραπείαν των φυόμενων, и только по привычке нашей носят на себе имя έπιστήμη. Даже математические науки только όνειρώττουσι περί τό δν, и потому не могут быть истинными науками (Resp. 533. В. С). Мышление, направленное к познанию сущего, говорит Платон, есть наиболее истинное мышление. Хотя мысль оратора, может быть, лучше и более полезна, но как белое, хотя бы в малом виде но чистое, более истинно в отношении к белизне, чем белое большое, но не чистое; так и диалектическое мышление, будучи направлено на истину, есть чистый разум и чистая наука. Мышление во всех
