Итакъ Мононъ и Сократъ одинаково иризнаютъ, что они не знаютъ что такое добродѣтель. Это признаніе ихъ должно блеснуть лучемъ солнца на темные для насъ доселѣ пути мышленія Платона.
Начнемъ съ замѣчанія Менона. Какъ же можно изслѣдовать то, говоритъ онъ, чего не знаешь? Измѣнимъ нѣсколько это замѣчаніе и спросимъ самихъ себя: во имя чего же были отвергнуты всѣ сдѣланныя Менономъ воззрѣнія на добродѣтель? Какое положительное представленіе о добродѣтели руководило мышленіемъ Сократа, чтобы онъ, сопоставляя съ нимъ воззрѣнія Менона, могъ отвергать ихъ какъ несообразныя? Что такое громъ? спрашиваетъ знающій у не знающаго, — и когда послѣдній отвѣчаетъ, положимъ, что громъ есть голосъ разгнѣваннаго бога, то первый, зная, что громъ есть звукъ всегда сопровождающій движеніе электрическаго тока, отвергаетъ опредѣленіе грома, сдѣланное незнающимъ" Спрашивается, такъ ли точно дѣлятся въ мышленіи Платона Сократъ и Менонъ, какъ въ указанномъ примѣрѣ дѣлятся знающій и незнающій? Отказываясь отъ знанія того, что такое добродѣтель, Сократъ признаетъ, что онъ не имѣетъ такого яснаго представленія о добродѣтели, въ которомъ бы одномъ совмѣщались всѣ ея признаки и такимъ образомъ ставитъ себя на ряду съ Менономъ, который не можетъ найти признаковъ общихъ для всякой добродѣтели. Ясно, что въ умѣ человѣка, повѣствующаго о томъ, какъ разсуждаетъ Сократъ и Менонъ о добродѣтели, мышленіе ихъ должно имѣть другое положеніе, чѣмъ какое положеніе можетъ имѣть въ умѣ другаго повѣствователя мышленіе А и Б, изъ которыхъ А утверждаетъ что громъ есть голосъ разгнѣваннаго бога, а Б — что онъ есть звукъ отъ электричества. Именно, если повѣствователь самъ не знаетъ что такое громъ, то онъ долженъ мыслить, что изъ двухъ утвержденій о громѣ только одно можетъ быть истинно; если же онъ самъ знаетъ, что громъ есть звукъ отъ электричества, то онъ долженъ мыслить, что только Б утверждаетъ истину; между
Итак Монон и Сократ одинаково иризнают, что они не знают что такое добродетель. Это признание их должно блеснуть лучем солнца на темные для нас доселе пути мышления Платона.
Начнем с замечания Менона. Как же можно исследовать то, говорит он, чего не знаешь? Изменим несколько это замечание и спросим самих себя: во имя чего же были отвергнуты все сделанные Меноном воззрения на добродетель? Какое положительное представление о добродетели руководило мышлением Сократа, чтобы он, сопоставляя с ним воззрения Менона, мог отвергать их как несообразные? Что такое гром? спрашивает знающий у не знающего, — и когда последний отвечает, положим, что гром есть голос разгневанного бога, то первый, зная, что гром есть звук всегда сопровождающий движение электрического тока, отвергает определение грома, сделанное незнающим" Спрашивается, так ли точно делятся в мышлении Платона Сократ и Менон, как в указанном примере делятся знающий и незнающий? Отказываясь от знания того, что такое добродетель, Сократ признает, что он не имеет такого ясного представления о добродетели, в котором бы одном совмещались все её признаки и таким образом ставит себя наряду с Меноном, который не может найти признаков общих для всякой добродетели. Ясно, что в уме человека, повествующего о том, как рассуждает Сократ и Менон о добродетели, мышление их должно иметь другое положение, чем какое положение может иметь в уме другого повествователя мышление А и Б, из которых А утверждает что гром есть голос разгневанного бога, а Б — что он есть звук от электричества. Именно, если повествователь сам не знает что такое гром, то он должен мыслить, что из двух утверждений о громе только одно может быть истинно; если же он сам знает, что гром есть звук от электричества, то он должен мыслить, что только Б утверждает истину; между
