взойдутъ массу древесины, которую можно собрать на Урал'Ь, но, во-первыхъ,
передЬлъ чугуна въ желЬзо и сталь, въ машины и приборы (а это послЬднее
уже есть на УралЬ въ зародышахъ, впослЬдствш же должно стать во главу
производства) сами потребуютъ топлива и эта потребность не малая, для нея-то,
представимъ, и пойдетъ добавка изъ лЬсовъ тобольскихъ и изъ углей киргизскихъ и, во-вторыхъ, если Уралъ искрестится желЬзными дорогами, его рЬки
оживятся пароходами и его города и заводсюя поселетя снабдятся мастерскими
и фабриками, рождаемыми развитою нромышленностш — все это потребуете
топлива, на что мы, умственно, отчислимъ виды топлива, существующее на
УралЬ помимо дровъ, назвачаемыхъ на выжигаше древеснаго угля, все то до
бавочное топливо, которое можетъ подойти къ Уралу изъ тобольскихъ лЬсовъ и
изъ киргизскихъ степей, если желЬзныя дороги и судоходство по Обской системЬ
(Обь, Иртышъ, Тоболъ, Тавда и т. д.) умножатся, что неизбЬжно необходимо
для роста уральскихъ дЬлъ (и что подразумЬвается въ заданныхъ мнЬ вопросахъ
подъ словами слЬдующими за „если . .
такъ какъ безъ этого уральская
желЬзная промышленность, очевидно, не можетъ достичь своего „возможно полнаго
развиия*)— все это добавочное топливо — ему же нЬтъ и размЬровъ — все его
отчислимъ умственно къ передЬлу чугуна и къ развитш промышленности, но не
къ добычЬ самаго чугуна. Такъ будетъ не только осторожнЬе, но и вЬрнЬе.
Ограничивая свой дальнЬйшШ разсчетъ однимъ древеснымъ углемъ и чугуномъ, я не хочу этимъ сказать, что такъ-таки навсегда Уралъ будетъ получать
свой чугунъ только на мЬстномъ древесномъ углЬ. Пусть тамъ на Екибазтусскомъ коксЬ, тутъ на Кизеловскомъ, а здЬсь на коксЬ изъ смЬси Егоршинскаго
угля съ Луньевскимъ, въ иныхъ же домнахъ на углЬ, смЬшанномъ изъ торфа
и всякихъ иныхъ (древесныхъ, каменно-угольныхъ и нефтяныхъ) видовъ топлива—
добудутъ на УралЬ чугунъ, всему этому я буду апплодировать, какъ успЬху и
отказу отъ прошловЬковой рутины, но, все это, вЬдь, освободите эквивалентную
часть древеснаго топлива и она не безъ явной выгоды (ибо дерево при обугливанш теряете въ кучахъ и печахъ половину своей теплопроизводительности,
ч. 1, стр. 32) поступите на друпя потребности. Все это останется всегда дЬломъ личной инищативы, которой на УралЬ много уже пробуждается, и все это
ничуть не нарушаете моего разсчета: возможнаго производства чугуна только
на древесномъ углЬ. Исхожу изъ этого соотвЬтств1я потому, что оно внушается
всей H CTopiefi Урала, всЬми его естественными услов!ями и, что особо важно
замЬтить, чистотою древесно-угольнаго чугуна. Если не весь, то пусть хоть зна
чительная часть русскаго чугуна и впредь останется древесно-угольною, это
облегчите весь дальнЬйшШ передЬлъ и это сохранитъ славу чистоты и мягкости
русскаго желЬза, а мнЬ, признаюсь, и эта сторона уральскихъ дЬлъ до край
ности симпатична и, опираясь на исторш, обЬщаетъ впереди опять новую славу
русской стали— не для мечей, а для зубилъ, рЬзцовъ и сверлъ, которыми надо
буравить скалы и обдЬлывать металлы всюду, а у насъ тЬмъ паче. Дерево пусть
лучше съ толкомъ сгорите въ печахъ, чЬмъ горЬть ему на корнЬ, либо въ
видЬ селъ и городовъ, гдЬ, когда нибудь, да будетъ прямо запрещено примЬнеше пожару годныхъ матерШловъ; цемента, желЬза, камня, глины довольно на
Руси, надо только удешевлять ихъ и дешево доставлять, а это безъ желЬза не
мыслимо, а оно въ Россш можетъ быть изобильнымъ и дешевымъ только съ Урала.
Итакъ, разочтемъ, сколько можно получать древеснаго угля съ уральскихъ
лЬсовъ, не причисляя къ нимъ тобольскихъ, которые пусть составятъ запасъ,
добавокъ, всегда имЬющшся подъ рукой въ видЬ 10 миллШновъ десятинъ (какъ
показано выше) въ мЬстахъ, прилегающихъ къ сЬверному Уралу. Только этотъ
взойдут массу древесины, которую можно собрать на Урале, но, во-первых, передел чугуна в железо и сталь, в машины и приборы (а это последнее уже есть на Урале в зародышах, впоследствии же должно стать во главу производства) сами потребуют топлива и эта потребность не малая, для неё-то, представим, и пойдёт добавка из лесов тобольских и из углей киргизских и, во-вторых, если Урал искрестится железными дорогами, его реки оживятся пароходами и его города и заводские поселения снабдятся мастерскими и фабриками, рождаемыми развитой промышленностью — всё это потребует топлива, на что мы, умственно, отчислим виды топлива, существующее на Урале помимо дров, назначаемых на выжигание древесного угля, всё то добавочное топливо, которое может подойти к Уралу из тобольских лесов и из киргизских степей, если железные дороги и судоходство по Обской системе (Обь, Иртыш, Тобол, Тавда и т. д.) умножатся, что неизбежно необходимо для роста уральских дел (и что подразумевается в заданных мне вопросах под словами следующими за „если...“, так как без этого уральская железная промышленность, очевидно, не может достичь своего „возможно полного развития”) — всё это добавочное топливо — ему же нет и размеров — все его отчислим умственно к переделу чугуна и к развитию промышленности, но не к добыче самого чугуна. Так будет не только осторожнее, но и вернее.
Ограничивая свой дальнейший расчёт одним древесным углём и чугуном, я не хочу этим сказать, что так-таки навсегда Урал будет получать свой чугун только на местном древесном угле. Пусть там на экибастузском коксе, тут на кизеловском, а здесь на коксе из смеси егоршинского угля с луньевским, в иных же домнах на угле, смешанном из торфа и всяких иных (древесных, каменно-угольных и нефтяных) видов топлива — добудут на Урале чугун, всему этому я буду аплодировать, как успеху и отказу от прошловековой рутины, но, все это, ведь, освободит эквивалентную часть древесного топлива и она не без явной выгоды (ибо дерево при обугливании теряет в кучах и печах половину своей теплопроизводительности, ч. 1, стр. 32) поступит на другие потребности. Всё это останется всегда делом личной инициативы, которой на Урале много уже пробуждается, и всё это ничуть не нарушаете моего расчёта: возможного производства чугуна только на древесном угле. Исхожу из этого соответствия потому, что оно внушается всей истории Урала, всеми его естественными условиями и, что особо важно заметить, чистотой древесно-угольного чугуна. Если не весь, то пусть хоть значительная часть русского чугуна и впредь останется древесно-угольною, это облегчит весь дальнейший передел и это сохранит славу чистоты и мягкости русского железа, а мне, признаюсь, и эта сторона уральских дел до крайности симпатична и, опираясь на историю, обещает впереди опять новую славу русской стали — не для мечей, а для зубил, резцов и свёрл, которыми надо буравить скалы и обделывать металлы всюду, а у нас тем паче. Дерево пусть лучше с толком сгорит в печах, чем гореть ему на корню, либо в виде сёл и городов, где, когда-нибудь, да будет прямо запрещено применение пожару годных материалов; цемента, железа, камня, глины довольно на Руси, надо только удешевлять их и дёшево доставлять, а это без железа не мыслимо, а оно в России может быть изобильным и дешёвым только с Урала.
Итак, разочтем, сколько можно получать древесного угля с уральских лесов, не причисляя к ним тобольских, которые пусть составят запас, добавок, всегда имеющийся под рукой в виде 10 миллионов десятин (как показано выше) в местах, прилегающих к северному Уралу. Только этот
