крестьянъ поневоле промышленныя дела шли въ Росши „медленно” , а на Урал!;
эта эпоха длится и доныне.
Если сложность отношешй заводчиковъ къ крестьянству задерживаетъ бы строту д'Ьлъ на всемъ Урале, то къ тому прибавляется местами еще новая, косвенно задерживающая сложность, въ видё отношешй къ сосЬднимъ влад’Ьльцамъ, особенно инородцамъ, напр, башкирамъ на южно-уральскихъ заводахъ. Въ Кыштымскихъ владешяхъ есть озера, лежапця внутри владельческой земли и среди русскихъ поселешй, принадлежащая, однако, издавна, по договорамъ, баш кирамъ, когда-то уступившимъ или продавшимъ свои земли, но выговорившимъ озера. Изъ-за ловли въ нихъ рыбы ежегодно идутъ ц1;лыя баталш, стена на ст^ну. До какой тутъ техники, до какихъ сбережешй, когда вдругъ повестятъ, что своихъ бьютъ, и все бегутъ защищать, не въ судъ, а прямо на побоище среди озера, на льду около прорубей? Пугачевщина никогда не была другомъ промышленнаго роста, а когда она такъ тутъ и сквозитъ еще местами, „медлен ность” становится понятною. Но она не въ корне того „старообрядческаго” русскаго населешя, которое преобладаетъ въ лесныхъ и гористыхъ округахъ Урала, а корни этой новой пугачевщины ‘ ), какъ и исторической, конечно, въ незаконченности помещичьихъ порядковъ. Съ ихъ концомъ всяшй почувствуетъ себя подзаконнымъ собственникомъ, и дела разомъ пойдутъ по иному, отойдетъ эпоха „стены на стену” и только тогда „медленность” исчезнетъ.
Одну изъ важныхъ особенностей уральской железной промышленности составляютъ „поссессюнные” заводы. Они владеютъ 2 ’ / 4 миллюнами десятинъ земли (у казенныхъ заводовъ 2 ‘ / а миллюна десятинъ; часть 1, стр. 41), а произво дить въ годъ около 12 милл. пудовъ чугуна (казенные же заводы только около 5 милл. пудовъ), то есть почти 1/ 3 производительности всего Урала опреде ляется этими заводами. Отъ нихъ идетъ главная слава уральскаго железа (Яковлевыхъ, Демидовыхъ и др.), они несомненно еще и ныне стоятъ впереди всего уральскаго движешя и они, хорошо освоившись въ крае, конечно, двинутъ железное дело сильно впередъ, если— темнота, часто господствующая въ ураль скихъ земельныхъ отношешяхъ, а особенно въ поссессюнныхъ, заменится полнымъ свЬтомъ. Законы о поссессюнномъ владенш вообще не отличаются пол нотою и ясностт (ч. 2, прил. 30), ждутъ Державной Воли для завершешя и, конечно, не прямо, а косвенно задерживаютъ развиие железнаго и многихъ другихъ делъ на Урале, потому что владельцу неясно — что его ждетъ впе реди. Поссесшонеры, конечно, знаютъ, что Русшй Царь и труженика-крестьянина „наделяетъ” , приводить въ порядокъ и его права на трудовую землю, что Онъ не обойдетъ милостш и . наделить главныхъ историческихъ тружениковъ металлургическаго дела на Урале, но находятся въ неведенш — что останется подъ конецъ у нихъ, что отберется кресгьянамъ, зачислится-ли что обратно въ казну, или за какой-либо выкупъ перейдетъ въ полную ихъ собственность. Какъ хотите, а при такой темноте отношешй коренного свойства не можетъ свободно двигаться промышленность, непременно явится неизбежная „медленность” общаго движешя. А она заразительна. Если Демидовы и Яковлевы — придерживаются, идти никому скоро не хочется, все съ осторожной не отступаютъ отъ заведеннаго. стараго, путаннаго.
Предшествующее можно сжать, сказавъ, что „медленность” развитая Уральской 1) Сколько самъ видЪлъ и елышалъ, вся она связана съ порядками, бывшими лЪтъ сто сему назадъ, а вовсе не нав-Ьяна какими бы то ни было новомодпыми соЦ1алистичеекимп утошямп, какъ кажется пнымъ утоппстамъ. Кончатся надЬлы, да справедливо, все старое быльемъ порастетъ.
крестьян поневоле промышленные дела шли в России „медленно“, а на Урале эта эпоха длится и доныне.
Если сложность отношений заводчиков к крестьянству задерживает быстроту дела на всём Урале, то к тому прибавляется местами ещё новая, косвенно задерживающая сложность, в виде отношений к соседним владельцам, особенно инородцам, напр. башкирам на южно-уральских заводах. В Кыштымских владениях есть озера, лежащие внутри владельческой земли и среди русских поселений, принадлежащие, однако, издавна, по договорам, башкирам, когда-то уступившим или продавшим свои земли, но выговорившим озёра. Из-за ловли в них рыбы ежегодно идут целые баталии, стена на стену. До какой тут техники, до каких сбережений, когда вдруг повестят, что своих бьют, и все бегут защищать, не в суд, а прямо на побоище среди озера, на льду около прорубей? Пугачевщина никогда не была другом промышленного роста, а когда она так тут и сквозит ещё местами, „медленность” становится понятною. Но она не в корне того „старообрядческого” русского населения, которое преобладает в лесных и гористых округах Урала, а корни этой новой пугачевщины[1], как и исторической, конечно, в незаконченности помещичьих порядков. С их концом всякий почувствует себя подзаконным собственником, и дела разом пойдут по иному, отойдет эпоха „стены на стену” и только тогда „медленность” исчезнет.
Одну из важных особенностей уральской железной промышленности составляют „посессионные” заводы. Они владеют 2¼ миллионами десятин земли (у казенных заводов 2½ миллиона десятин; часть 1, стр. 41), а производит в год около 12 млн. пудов чугуна (казенные же заводы только около 5 млн. пудов), то есть почти ⅓ производительности всего Урала определяется этими заводами. От них идёт главная слава уральского железа (Яковлевых, Демидовых и др.), они несомненно ещё и ныне стоят впереди всего уральского движения и они, хорошо освоившись в крае, конечно, двинут железное дело сильно вперёд, если — темнота, часто господствующая в уральских земельных отношениях, а особенно в посессионных, заменится полным светом. Законы о посессионном владении вообще не отличаются полнотой и ясности (ч. 2, прил. 30), ждут Державной Воли для завершения и, конечно, не прямо, а косвенно задерживают развитие железного и многих других дел на Урале, потому что владельцу неясно — что его ждёт впереди. Посессионеры, конечно, знают, что Русский Царь и труженика-крестьянина „наделяет”, приводит в порядок и его права на трудовую землю, что он не обойдёт милости и наделит главных исторических тружеников металлургического дела на Урале, но находятся в неведении — что останется под конец у них, что отберётся крестьянам, зачислится-ли что обратно в казну, или за какой-либо выкуп перейдёт в полную их собственность. Как хотите, а при такой темноте отношений коренного свойства не может свободно двигаться промышленность, непременно явится неизбежная „медленность” общего движения. А она заразительна. Если Демидовы и Яковлевы — придерживаются, идти никому скоро не хочется, все с осторожной не отступают от заведенного, старого, путанного.
Предшествующее можно сжать, сказав, что „медленность” развития Уральской
- ↑ Сколько сам видел и слышал, вся она связана с порядками, бывшими лет сто сему назад, а вовсе не навеяна какими бы то ни было новомодными социалистическими утопиями, как кажется иным утопистам. Кончатся наделы, да справедливо, все старое быльём порастет.
