безъ пользы, потому что не только лосмотрЬлъ городъ, но и много говорилъ на станцш съ такимъ же, какъ и я, выжндающимъ п о езд а — лЬсничимъ Пелымскаго края Л. Л. Соболевымъ. Онъ Ьхалъ изъ Туринска въ свой округъ, лежащш какъ разъ на ТавдЬ, около ея начала— изъ Лозьвы и Сосьвы. Узналъ, что лЬсу много свезли въ послЬдше годы на шпалы Сибирской желЬзной дороги, что жителей тамъ, особенно по высокому правому берегу, уже не мало, есть болышя села; у братьевъ Андреевыхъ есть тамъ хорош ш су конный заводъ, хлЬбъ сЬютъ всякШ, въ Горинской волости даже пшеницу, покосы прекрасные, въ лошадяхъ и охотникахъ на возку л’Ьса недостатка быть не можетъ, а лЬсу, немного подальше отъ берегу, еще не обобраться, пока не начнутъ, какъ на р. ТарЬ, нарЬзать участковъ для переселенцевъ, такъ какъ эти послЬдше и для пашни, и для выгоновъ, лЬса усердно выжигаютъ и новымъ подростать не даютъ. ЛЬвый берегъ Тавды низкш, м ного болотъ, но къ сЬверу, особен н о къ КондЬ, опять идутъ лЬса. Если вырубаютъ и вывозятъ, то только хвойный лЬсъ, береза и осина — не вывозятся и оставляются. Н о обгорЬлымъ мЬстамь также идетъ больше лиственный лЬсъ и для лЬсопромышленниковъ тогда, зна чить, нЬтъ лЬсу. Иелымъ, гдЬ центръ лЬсничества, содержитъ всего дворовъ 18, а былъ когда-то городомъ. Счастливая случайность дорожныхъ встрЬчъ помогла мнЬ на чать собраш е свЬдЬшй о сЬверныхъ лЬсахъ даже въ ЕкатеринбургЬ, и я считаю не лишнимь сказать теперь же, что все послЬ узнанное оправдываетъ кратшя данныя, содержаицяся въ иредш ествующ ихъ строкахъ. П ро путь Турой и Тоболомъ на пароходЬ въ Тобольскъ я тож е узналъ изъ случайной встрЬчи на той ж е Екатеринбургской станщ и, что тамъ и теп ерь— чуть не весн ой — пришлось сидЬть на мели и пережидать, особенно отъ Т обола до Тюмени, такъ что мнЬ даже совЬтовали въ тарантасЬ доЬхать до 1евлева (около 130 верстъ отъ Тюмени) и только тамъ сЬсть на пароходъ. Но послЬд ш е дни шло много дождей и можно было надЬяться на безоста новочный нроЬздъ, какъ оно и вышло. Итакъ, Ьду до Тюмени, а тамъ посм отрю . гЪ халь я одинъ, со мной былъ только кондукторъ Заиольскш и мой служитель Михаилъ Тропниковъ. Въ Тобольскъ меня призывали не только дЬла, для которыхъ мы разъЬзжали, но еще и привязанности дЬтства. Тамъ я родился и учился въ гимназш, тамъ еще живы кое-кто, помшпще нашу семью, тамъ па стеклянномъ заводЬ, управляемомъ моею матушкою, получи лись первыя мои впечатлЬшя отъ природы, отъ людей и отъ промышленныхъ дЬлъ. Почти ровно 51 годъ какъ матушка, устроивъ почти всЬхъ остальныхъ дЬтей, повезла меня — послЬдыша — въ М оскву послЬ окончашя гимназш. Давно— ежегодно все собирался побывать на родинЬ, и не пришлось, а потому Ьхалъ съ особымъ ощ ущ ешемъ, которое продерягалось и во все пребываш е въ ТобольскЬ.
без пользы, потому что не только посмотрел город, но и много говорил на станции с таким же, как и я, выжидающим поезда — лесничим Пелымского края Л. Л. Соболевым. Он ехал из Туринска в свой округ, лежащий как раз на Тавде, около её начала — из Лозьвы и Сосьвы. Узнал, что лесу много свезли в последние годы на шпалы Сибирской железной дороги, что жителей там, особенно по высокому правому берегу, уже не мало, есть большие села; у братьев Андреевых есть там хороший суконный завод, хлеб сеют всякий, в Горинской волости даже пшеницу, покосы прекрасные, в лошадях и охотниках на возку леса недостатка быть не может, а лесу, немного подальше от берегу, ещё не обобраться, пока не начнут, как на р. Таре, нарезать участков для переселенцев, так как эти последние и для пашни, и для выгонов, леса усердно выжигают и новым подрастать не дают. Левый берег Тавды низкий, много болот, но к северу, особенно к Конде, опять идут леса. Если вырубают и вывозят, то только хвойный лес, береза и осина — не вывозится и оставляется. По обгорелым местам также идёт больше лиственный лес и для лесопромышленников тогда, значить, нет лесу. Пелым, где центр лесничества, содержит всего дворов 18, а был когда-то городом.
Счастливая случайность дорожных встреч помогла мне начать собрание сведений о северных лесах даже в Екатеринбурге, и я считаю не лишним сказать теперь же, что всё после узнанное оправдывает краткие данные, содержащиеся в предшествующих строках.
Про путь Турой и Тоболом на пароходе в Тобольск я тоже узнал из случайной встречи на той же Екатеринбургской станции, что там и теперь — чуть не весной — пришлось сидеть на мели и пережидать, особенно от Тобола до Тюмени, так что мне даже советовали в тарантасе доехать до Иевлева (около 130 верст от Тюмени) и только там сесть на пароход. Но последние дни шло много дождей и можно было надеяться на безостановочный проезд, как оно и вышло. Итак, еду до Тюмени, а там посмотрю. Ехал я один, со мной был только кондуктор Запольский и мой служитель Михаил Тропников.
В Тобольске меня призывали не только дела, для которых мы разъезжали, но ещё и привязанности детства. Там я родился и учился в гимназии, там ещё живы кое-кто, помнящие нашу семью, там на стеклянном заводе, управляемом моею матушкою, получились первые мои впечатления от природы, от людей и от промышленных дел. Почти ровно 51 год как матушка, устроив почти всех остальных детей, повезла меня — последыша — в Москву после окончании гимназии. Давно — ежегодно все собирался побывать на родине, и не пришлось, а потому ехал с особым ощущением, которое продержалось и во все пребывание в Тобольске.
