пластина называется „у у к ъ “ , и скр^плеш е ея въ верху и внизу производится тож е ремешками. К аж дая изъ этихъ пластинъ ничтож на по прочности, но въ си стем е, въ ви де купола, onl; выдерж иваютъ покрыш ку изъ тяжелыхъ кош емъ, и в'Ьсъ чел овека, а то и несколькихъ, производящ ихъ, наприм'Ьръ, р аботу п о становки юрты. Въ болыпихъ ю ртахъ, въ ц ентра, вбивается колъ и къ нему идутъ веревки отъ ш анграка, которыми п оследш й сильно притигивается къ зем л е— э т о — п редосторож н ость на случай сильнаго в етр а , грозящ аго снести ю рту. Верхъ ю рты — ш ангракъ служитъ для выхода дыма и вообщ е для вентпляцш и освещ еш я. Въ дож дь и холодъ онъ закры вается кош мой, называемой „тю н д ю к ъ *; нечего гово рить, что 'наруж ны й покровъ стбн ъ и купола — тож е изъ кош емъ. Для то го, чтобы грузъ кошемъ распределялся равном ерно на в се ууки, продернуты п р о ч ныя ш ирою я полосы , изъ креп кой ткани между кошмами и куполомъ изь ууковъ; эти полосы или ленты располож ены по кривымъ лишямъ, искусство восп роизведеш я которы хъ знаю тъ только спещ алисты по архи тектуре ю ртъ, а именно ж ен ская половина ихъ обитателей: ю рта всегда целнкомъ стави тся женщинами. А. И. Д еровъ, вся торговая и промышленная деятел ьн ость к отор аго прош ла въ степи, сообщ илъ много интереснаго о текущ емъ состоя н ш ея обитателей. По его словамъ, степь бед н ее тъ и, такъ сказать, вы рож дается. В се сп особств уетъ этом у: плох1е года съ суровыми зимами, погубивппе много ск ота, раздоры между богаты ми киргизами, кончаю пцеся безконечнымъ сутяж ничествомъ и затем ъ р а ззореш ем ъ, и, наконецъ, наплывъ новыхъ силъ, постороннихъ степи, требующШ отъ киргиза сп особн ости примениться къ новымъ услов1ямъ ж изни, на что онъ крайне мало сп особен ъ . Киргизъ легкомысленъ, наивенъ и ленивъ; при его б е з печности, все бл агосостояш е его мож етъ исчезнуть въ одинъ годъ: тяж елой зимой погибнутъ табуны и изъ богача онъ — нш щ й, а дел ать запасы онъ не хочетъ и не ум еетъ , да это и не такъ п р осто, принимая во внимаше перекочевки. Около богата го киргиза группируется, въ к а ч еств е его прихлебателей и ст ор он никовъ, много бед н оты , кочующ ей в м е ст е съ нимъ, и при раззоренш патрона остаю щ ейся на мели, безъ всякихъ средствъ. П режде т а ю е магнаты степи устраи вали между собою настояпце бои, съ человеческими ж ертвами и захватом ъ иму щ ества; теперь этом у полож енъ конецъ, и степь ропщ етъ. „T o -ли дел о было преж де, говоритъ киргизъ: начальства не было, соберем ся— айда табуны угонять!* К ъ этом у прибавляется д е тск о е тщ еслав!е киргиза, особенн о если онъ богатъ : за честь бы ть приглашеннымъ на чай къ нужному лицу въ го р о д е , за у д овол ьсп и е слыш ать, какъ объ этомъ заговоритъ вся степь, киргизъ п одчасъ лиш ается круп ной доли своихъ бога тствъ ; но этимъ дело не кон чается: его соперникъ, задеты й этимъ до глубины души, а соперники есть всегда, начинаетъ противъ него кляуз ное дел о, обы кновенно уголовное, съ десятками свидетелей изъ своихъ прихле бателей, и обвиняетъ его въ самыхъ тяж кихъ преступлеш яхъ. Единогласно у твер ж даю тъ, что св и д е т е л ь ш я п оказаш я киргизъ— это всегда фи киля; но д ел о идетъ, а съ нимъ и деньги, и идетъ оно иногда годы , съ усложнеш ями местью, к р о вавыми столкновеш ями, пока не кончится полнымъ обнищ аш емъ обеи х ъ стор он ъ .
пластина называется „уук“ , и скрепление её в верху и внизу производится тоже ремешками. Каждая из этих пластин ничтожна по прочности, но в системе, в виде купола, oни выдерживают покрышку из тяжелых кошем, и вес человека, а то и нескольких, производящих, например, работу постановки юрты. В больших юртах, в центре, вбивается кол и к нему идут веревки от шанграка, которыми последний сильно притягивается к земле — это — предосторожность на случай сильного ветра, грозящего снести юрту. Верх юрты — шанграк служит для выхода дыма и вообще для вентиляции и освещения. В дождь и холод он закрывается кошмой, называемой „тюндюк“; нечего говорить, что наружный покров стен и купола — тоже из кошем. Для того, чтобы груз кошем распределялся равномерно на все ууки, продернуты прочные широкие полосы, из крепкой ткани между кошмами и куполом из ууков; эти полосы или ленты расположены по кривым линиям, искусство воспроизведения которых знают только специалисты по архитектуре юрт, а именно женская половина их обитателей: юрта всегда целиком ставится женщинами.
А. И. Деров, вся торговая и промышленная деятельность которого прошла в степи, сообщил много интересного о текущем состоянии её обитателей. По его словам, степь беднеет и, так сказать, вырождается. Все способствует этому: плохие года с суровыми зимами, погубившие много скота, раздоры между богатыми киргизами, кончающиеся бесконечным сутяжничеством и затем разорением, и, наконец, наплыв новых сил, посторонних степи, требующий от киргиза способности примениться к новым условиям жизни, на что он крайне мало способен. Киргиз легкомыслен, наивен и ленив; при его беспечности, всё благосостояние его может исчезнуть в один год: тяжёлой зимой погибнут табуны и из богача он — нищий, а делать запасы он не хочет и не умеет, да это и не так просто, принимая во внимание перекочевки. Около богатого киргиза группируется, в качестве его прихлебателей и сторонников, много бедноты, кочующей вместе с ним, и при разорении патрона остающейся на мели, без всяких средств. Прежде такие магнаты степи устраивали между собой настоящие бои, с человеческими жертвами и захватом имущества; теперь этом у положен конец, и степь ропщет. „To ли дело было прежде, говорит киргиз: начальства не было, соберемся — айда табуны угонять!“ К этому прибавляется детское тщеславие киргиза, особенно если он богат: зачесть быть приглашенным на чай к нужному лицу в городе, за удовольствие слышать, как об этом заговорит вся степь, киргиз подчас лишается крупной доли своих богатств; но этим дело не кончается: его соперник, задетый этим до глубины души, а соперники есть всегда, начинает против него кляузное дело, обыкновенно уголовное, с десятками свидетелей из своих прихлебателей, и обвиняет его в самых тяжких преступлениях. Единогласно утверждают, что свидетельские показания киргиз — это всегда фикция; но дело идёт, а с ним и деньги, и идёт оно иногда годы, с усложнениями местью, кровавыми столкновениями, пока не кончится полным обнищанием обеих сторон.
