поднявшись на мостикъ, гдѣ въ это время, кромѣ вахтеннаго офицера, находились капитанъ и старшій офицеръ,—подалъ пробу вахтенному офицеру, приложивъ растопыренные пять пальцевъ къ виску. Вахтенный офицеръ передалъ пробу старшему офицеру, который, въ свою очередь, подалъ ее, прикладываясь свободной рукой къ козырьку фуражки,—капитану.
Взявъ подносъ, капитанъ отвѣдалъ щей и пшенной каши, съѣлъ кусокъ сухаря и, похваливъ щи, передалъ пробу старшему офицеру. Василій Ивановичъ тоже отвѣдалъ и, передавая пробу вахтенному офицеру, сказалъ что можно раздавать вино и обѣдать. Возвращая почти пустыя чашки боцману, вахтенный приказалъ свистать къ водкѣ.
Два матроса съ баталеромъ сзади уже несли ендову съ ромомъ, отъ котораго распространился на палубѣ острый, пахучій ароматъ, щекотавшій обоняніе. По обыкновенію, шествіе сопровождалось веселыми замѣчаніями и остротами. На шканцахъ шествіе остановилось, и ендову бережно опустили на подостланный брезентъ. Послѣ этого два боцмана и всѣ восемь унтеръ-офицеровъ стали на шканцахъ въ кружокъ, приставивъ дудки къ губамъ, и, по знаку старшаго боцмана Щукина, вдругъ раздался долгій и пронзительный свистъ десяти дудокъ.
— Ишь соловьи заливаются!—весело замѣчаютъ матросы, окрестившіе этотъ долгій веселый свистъ дудокъ, призывающій къ водкѣ, «пѣньемъ соловьевъ».
«Соловьи! смолкли. Толпа собралась вокругъ ендовы, и начался торжественный актъ раздачи водки.
Баталеръ со спискомъ въ рукѣ, отмѣчая крестиками пьющихъ и ставя палочки не пьющимъ *),—выкрикивалъ громко фамиліи, начиная по старшинству: сперва
- ) Не пьющимъ, по окончаніи каждаго мѣсяца, выдаются на руки деньги, равныя стоимости вина. Обыкновенно приходилось около 5 к. за каждую чарку. Эти деньги матросы называютъ «заслугой».
