валяются три разложившихся человеческих трупа. Но кто эти убитые, кем и когда они убиты, выяснить так и не удалось. Можно было предполагать, что это жертвы проходившего здесь несколько недель тому назад деникинского карательного отряда. Узнав об этих трупах и увидев их воочию, новоуспеновский военный комиссар с 13 людьми 7-го Заднепровского полка решил, что это трупы повстанцев, убитых жителями колонии, и самочинно расстрелял за это несколько человек евреев.
Узнав обо всем этом, штаб послал в Ново-Успеновку отряд, который арестовал всех участников убийств евреев с военным комиссаром во главе и доставил их в Гуляй-Поле.
Судила их особая комиссия, составленная из комиссара моей дивизии Петрова, присланного из центра, Николая Чубенко и еще нескольких человек повстанцев.
С глубоким интересом следил я за работой этой комиссии, а в душе моей проносились свежие образы людей, ушедших на фронт с батареей Шнейдера.
Сильно прислушиваясь к мнению комиссара дивизии, комиссия вынесла постановление: всех этих, хотя и слепых, но все же убийц ни в чем не повинных мирных жителей отправить на фронт. Против такого постановления я запротестовал и настаивал на расстреле главного виновника этих убийств — успеновского комиссара и с ним пяти человек самых активных участников в этом деле. Комиссия вторично рассмотрела дело и, согласившись с моими доводами, признала необходимым расстрел. Виновных вывезли за село и расстреляли.
Весть о столь решительной расправе с убийцами евреев быстро разнеслась по району и произвела сильное впечатление.
После этого случая прошло лишь несколько дней, как вдруг получаю с фронта письмо деникинского генерала Шкуро.
Письмо это от 9 мая 1919 года, писанное начальником штаба Шкуро полковником Шифер-Маркевичем. В нем между прочим говорится: «Ввиду того, что у нас, белых, и у вас, махновцев, одни цели, а именно — вы бьете жидов и коммунистов, и мы их бьем, нам незачем с вами драться. Пойдемте вместе — ведь мы русские люди» и т. д.
Какой ненавистью, каким презрением к таким русским людям наполнилось все мое существо при чтении этого наглого предложения. Когда я выгонял генерала Шкуро из сел и деревень, то заставал почти в каждом селе сотни изнасилованных
