Маркин согласился на его совет и отказался от поездки. Тогда я стал один собираться в дальний путь. Узнав из „Тифлисского Листка“, что из Батума отходит пароход прямого сообщения в Новороссийск, я обождал двое суток в Тифлисе. Тогда поехал вместе с Черновым в Батум, где и остановились в гостинице „Самсон“. Пошли к морю на пароходство и узнали, что пароход „Константин“ будет сегодня отходить в два часа пополудни. Зашли мы в контору и купили билеты. Дождавши время, пошли мы к пароходу, занесли мои вещи в пароход, простились с Черновым с братскою любовью. Чернов слез на берег, а я стоял на палубе. Я никогда не бывал на пароходах и мне казалось очень страшно и я был скучный. Товарищ мой заметил это по лицу и ласково говорит мне с берега:
— Миша, может чего тебе для дороги нужно? Я сейчас возьму в лавке.
— Нет, ничего не надо, — ответил я. Но он все-таки побежал на базар, купил фунтов пять яблоков; лестница была уже снята у парохода и он с берега бросил мне все на палубу. Я взял яблоки, поклонился и поблагодарил его. Сейчас же тронулся пароход, и поплыл. Я все стоял на палубе, а брат и друг мой на берегу и смотрели сколько было видно. Когда скрылись из глаз друг от друга, я зашел в пароход, немного побыл и вышел опять на палубу и стал смотреть назад, — уже ничего не видать, даже и батумских гор. Только видно синее небо, да синяя морская вода. Погода стояла хорошая, тихая. Пароход плыл хорошо до ночи. Ночью подул ветер, пошел дождь и к свету поднялась сильная качка. Я утром вышел на палубу, а на палубе нигде порожнего места не было: везде лежал народ, страдавший от качки. В одиннадцать часов дня мы приплыли в Новороссийск. Стал народ выходить из парохода, полупьяный от качки. Я тоже пошел прямо на вокзал железной дороги, взял билет прямого сообщения до Челябинска. Пришло время отхода поезда. Сел в вагон, проехал несколько станций, потом познакомился с одним русским старичком, который тоже ехал прямым сообщением до Челябинска, а потом он поворотил направо на Омск. Это был Петропавловский житель, ездивший в Ишимский монастырь молиться. Едучи вместе с этим старичком, продолжалась у нас беседа о душевной живни: чем может человек уготовить душе своей сокровище небесное.
Старик говорит:
— Вот как я должен ездить по монастырям и молиться, то этим человек может заслужить царствие своей душе. — А потом добавил: — нет, я неладно сказал, что ездить, а надо бы ходить своими ногами; я хотя еду на машине, но считаю это нехорошо. А
