Дорогой брат Владимир Бонч-Бруевич!
Ваше письмо от 15 октября[2] получил вчера, в ответ посылаю вам, может быть ненужные к делу, старые письма и мое прежнее описание общей жизни, но в нем нет ни начала, ни конца. Не помню, начало кому-то я послал, а конец не написал, и теперь не знаю, смогу ли я написать все подробно? Едва ли? мог бы это сделать с помощию другого. Причина тому: времени нет, а второе, многое позабыл и сколько писал, мне самому не нравится мое описание. Думаю, что полезны бы были некоторые события из военной жизни; я четыре года был солдат, во время войны[3] просился в действующую армию. Был каптенармусом оставшейся экономии. Крупу и муку сдавал смотрителю провиантского магазина — офицеру. Был фельдфебелем, вышел по билету, хотел поступить в монастырь монахом. Для этой цели ходил пешком из Харькова в Киев. По пути посещал несколько монастырей. Мне не понравилась монашеская жизнь, вернулся в Харьков, поступил жандармом, прослужил 11 месяцев, уверовал в учение Христа, совратил других из православия. Меня прогнали со службы. Потом судили за распространение духоборческой ереси и совращение в оную других. Только о духоборах тогда я ничего не знал и не понимал, а консистория составила понятие обо мне, о моем веровании и убеждении за отрицание военной службы, начальства и пр., потому и назвали духобором.
Может быть, по прочтении этих бумаг и писем будете спрашивать меня, я по возможности буду отвечать. Таким путем соста-
