шенного кобыльего молока; молоко это взбалтывают очень часто, не давая створожиться, затем получается здоровый лечебный напиток, полезный особенно для истощенных и чахоточных. «Турсук» — это лошадиный мех, снятый целиком с лошади и обернутый волосами внутрь. О чистоте тут не может быть и речи, и европейцу нужно сделать над собой усилие, чтобы отведать чашку этого прохладительного и питательного напитка за пять копеек. Есть специальные кумысо-лечебные заведения для страдающих чахоткою, где кумыс приготовляется в бутылках, имеет свой газ и шипит подобно шампанскому.
Верблюды здесь запрягаются в повозки, и на них возят тяжести, пашут и молотят, как на лошадях. Это тоже было для нас ново, потому что на Кавказе верблюды носят тяжести только на спинах.
Киргизы живут в круглых войлочных кибитках. Но около Оренбурга они уже делают переход к оседлой жизни, потому что они сеют пшеницу и просо, и зимою живут в глиняных хижинах.
Почти все племена Средней Азии исповедуют магометанскую веру: Но киргизы мало прониклись ею и они не фанатичны. Их женщины все ходят с открытым лицом и многоженство среди них явление редкое. За это татары презирают их и считают их полуязычниками.
Я думаю хоть бы правительство позволило мне проповедывать этим миллионам язычников евангелие. Но государственный закон гласит, что миссия между инородцами составляет привилегию государственной церкви, и так они идут в погибель, потому что православная церковь не в состоянии или не хочет принести им евангелие, которого она почти и сама не имеет, затемнив его чистоту человеческими преданиями и суевериями. Наисильнейшее препятствие к присоединению к православной церкви составляют иконы, которые магометане считают идолами и никак не могут помириться с поклонением древу, почему они православных называют «идолопоклонниками» («бутпарастпар»). Все, что делает правительство для этих народов, это киргизские школы в Оренбурге, где преподаются все науки на русском языке. Есть киргизы и окончившие университеты, но они не могут приложить свои знания к делу среди своих кочующих соплеменников и остаются, по большей части, чиновниками на русской службе, и, теряя веру в Магомета, не принимают и христианства и остаются в неверии.
Что касается наших занятий, то Амирханьянц продолжал переводить Библию на турецко-адербейфлянское наречие, каким говорят закавказские татары; Воронин и я занимались земледелием.
Вскоре по прибытии нашем в Оренбург, молокане, живущие
