кричать на меня и хотела бить, и я едва успел спастись от побоев, сев на дрожки и скрывшись. В тот же день я уехал из города. По моем отъезде пред лавкою Савиных собралась тысячная толпа, ругая их, и спрашивая где я. Но все обошлось благополучно, и я возвратился домой. В этом же году правительство взяло назад мое утверждение и запретило нам собираться для молитвы. Но мы нашли себе другой зал, в другой более глухой части города и продолжали собираться там.
III.
Первая ссылка.
26-го марта (7-го апреля) 1887 г. утром явился ко мне в квартиру городовой и пригласил меня в участок. Когда я пришел туда, то пристав спросил меня, знаю ли я, где живет Амирханьянц. На мой утвердительный ответ он дал мне околоточного и приказал его привести сюда. Когда мы с Амирханьянцем явились в участок, то пристав прочел нам бумагу, в которой сказано было, что мы трое: я, Амирханьянц и Воронин посылаемся, за распространение штундизма-баптизма, по распоряжению высшей власти, под надзор полиции на четыре года в распоряжение Оренбургского губернатора. Пристав не позволил нам с Амирханьянцем даже проститься с нашими семьями и прямо отправил нас в тюрьму, а Воронина не было дома.
Когда нас привели в тюрьму, то приказали нам снять всю нашу одежду, обувь и белье и надеть грубое арестантское платье. Нашей постелью были голые досчатые нары (le lit de corps de garde). Никакого матраца не было и приходилось спать на голых досках. Мы ухитрились снять с себя арестантские башмаки и подложить их себе в изголовье вместо подушек.
Арестанты спрашивали нас, за что нас посадили в тюрьму, и когда мы объясняли, что мы заключены за проповедь слова Божия, то они никак не могли понять этого.
Русских арестантов было мало, а большею частью туземцы и мы говорили с ними о Христе.
Через два дня, по ходатайству наших друзей, нам позволили опять надеть свою одежду и перевели нас в лучшее помещение. Наши домашние и друзья посещали нас и нам позволяли говорить с ними через цепь, протянутую между ними и нами в присутствии тюремных надзирателей.
По истечении десяти дней нас освободили по ходатайству некоторых лиц и позволили отправиться на свой счет в ссылку в сопровождении одного полицейского.
