— Матери Божьей на починку храма!
Люди дают, кто копейку, кто две. Подошла ко мне. Я спросил:
— Где живет мать Божья?
Она ответила:
— Ее нет.
— А на что-ж, — я сказал, — тебе деньги?
— Нужно починить икону.
Я спросил:
— А для чего нужна икона?
Но на это она мне ничего не сказала, а пошла от меня.
Едем в Вологду. Я стал спрашивать пассажиров, не едет ли кто из Вологды до Шенкурска.
— Мне нужен товарищ.
Обозвался один:
— Я поеду.
Я стал с ним говорить, чтобы вместе поехать. Он согласился. Приехали в город, зашли в гостинницу «Золотой Якорь». Прибежал извозчик. Наняли мы его на 40 верст. Он сейчас повез. Приехали на эту станцию: переменили лощадей и всю дорогу ехали мы хорошо. Не доезжая Шенкурска верст десять, мой товарищ остался, говорит:
— Мне нужно ехать вправо, потому что я в Олонецкую губернию.
Это был отставной солдат. Он ехал из Петербурга домой. Тогда я поехал один, миновал Шенкурск, доехал до Северной Двины, миновал и Северную Двину. Везде ехал хорошо в Архангельской губернии. По этому тракту живут русские; везде меня спрашивали, далеко ли я еду? Я всем говорил, что еду в Мезень к брату. По деревням останавливался, а в городе нигде не останавливался. Стал приближаться к Мезени и стал думать, как устроиться, чтобы повидаться с другом. Мне казалось, что добровольно не придется. Местность незнакомая, друзей нет. Никак не придется. Если я приеду днем, буду спрашивать и может успею. Меня подвезут к его квартире и успею повидаться, а то может контроль и не позволит глазом глянуть. Ну, думаю, что Бог даст, а бояться нечего; если меня арестуют, буду итти этапным порядком месяцев пять или шесть. Но думы мои остались тщетны. Не доезжая верст 70 до Мезени, мне сказали, что отсюда должен брать пристяжную лошадь на 50 верст. Тут жилья не было на 25 верст. Только когда проедешь 25 верст, есть будка, где нужно кормить лошадей и ехать еще 25 верст.
Я так и сделал.
Подъехали к будке. Извозчик стал кормить лошадь. Я вошел в будку; в ней был старик.
