Васильевич ушел. Вошла полиция и стала пересматривать мои вещи. Осмотрели все, а потом стали обыскивать меня. Пересчитали мои деньги и спросили, сколько денег я передал Петру Васильевичу. Я им не сказал, потому что до этого нет им никакого дела. У меня нашли одну книжку, в которой были списаны молитвы; пересчитали сколько в книжке было листов и старший писарь положил ее себе в карман и затем все ушли.
Приходит Петр Васильевич и говорит:
— Миша, идем ко мне обедат.
— Да вот он не дозволяет, — ответил я ему.
— Дозволяет, — и мы пошли вместе с десятским. Как раз надо было итти мимо полиции. Десятский забежал в полицию и сейчас же выбежал назад, идет с нами и прислушивается, что мы говорим промеж себя.
Петр Васильевич сказал мне:
— Пусть по лету приедут ко мне человека три.
— Паспортов не дадут, — ответил я ему.
Потом начали говорить о другом и так с разговором и вошли в дом. Хозяйка подала обед. Сели мы за стол и все разговаривали. Они спрашивали, я рассказывал, что после Веригиных и Верещагина, еще молодых человек десять посадили в тюрьму за то, что они, имея красный билет, заявили, что не пойдут на повторительную службу. Остальные все тоже резвятся и хотят сдать свои красные билеты, но мы их просим обождать до зимы, тогда, говорим, — и сдадите. Рассказал также о елисаветпольских, что их очень много в тюрьме, а также и о том, как я виделся с Иваном Веригиным. Рассказал, как холодненских разослали с семействами в четыре уезда по Тифлисской губернии. Большая часть расселенных попало в два уезда: Горийский и Сигнахский, а Душетский и Тионетский попало мало. Сказал о том, что человек пятнадцать были заключены в тюрьму, где они сидели три месяца. Их выпустили в скором времени из тюрьмы и они теперь вместе с семьями расселены по аулам грузин и осетин. На это Петр Васильевич сказал:
— Холодненских из тюрьмы выпустили, и ваших выпустят, да и мне осталось до срока полтора года; и меня может отпустят или может дальше еще куда сошлют.
Десятник, молодой мальчик, сидел и слушал наш разговор, не говоря ни одного слова. Мы за обедом поговорили, а как кончили обед, вошел урядник и сказал:
— Иди, собирай свои вещи, сейчас поедешь назад.
Я вышел с урядником и десятским. Идем мимо полиции, около полиции лежат запряженные в трех санях олени.
