о звѣряхъ и птицахъ, что̀ заставляло нѣкоторыхъ взрослыхъ предполагать въ немъ наклонность къ естественнымъ наукамъ. Въ началѣ 1854 г. Грановскій, во время своего пребыванія въ Петербургѣ, уговорилъ Е. Ѳ. Корша послать сына къ нему для помѣщенія его въ извѣстный тогда въ Москвѣ пансіонъ Романа Ивановича Циммермана (pensionnat attaché à l’Eglise Réformée) съ тѣмъ, чтобы праздники онъ проводилъ у Грановскаго. Осенью того-же года Ѳ. Е. Коршъ былъ отправленъ въ Москву и, по своимъ познаніямъ, принятъ Циммерманомъ въ III классъ. Этотъ пансіонъ, какъ и вообще частныя учебныя заведенія въ тѣ годы, состоялъ подъ почти лишь формальнымъ надзоромъ инспектора изъ профессоровъ, пріѣзжавшаго чуть-ли не только на экзаменъ. Такимъ правительствсннымъ инспекторомъ въ пансіонѣ Циммермана былъ профессоръ фармакологіи Николай Богдановичъ Анке, пріятель директора, весельчакъ и шутникъ. Прочно установленной программы не было, и новые предметы преподаванія — правда, второстепенные — такъ-же легко и внезапно появлялись, какъ и отмѣнялись; но главные предметы всѣ были на-лицо, и преподаваніе было обставлено хорошо. Въ числѣ преподавателей находились лучшія педагогическія силы того времени, напр., Александръ Капитоновичъ Ивановъ — для исторіи и географіи, Иванъ Карловичъ Гёдике (сынъ пастора и лютеранинъ, но истый москвичъ) — для русской словесности, протоіерей Ипполитъ Михайловичъ Богословскій-Платоновъ — для Закона Божія, и даже университетскіе профессора — извѣстный экономистъ Иванъ Кондратьевичъ Бабстъ и лекторъ нѣмецкаго языка, отличный латинистъ, Юлій Карловичъ Фелькель. Преподавались въ пансіонѣ языки русскій, французскій и нѣмецкій (съ I класса), латинскій (съ III класса), греческій и англійскій (съ IV класса), Законъ Божій православный и, для „нѣмцевъ“ — протестантскій, математика, физика, естественная исторія, исторія всеобщая, исторія русская, географія, космографія (временно), политическая экономія и статистика (также), риторика и піитика въ связи съ философіей (также), танцы, гимнастика (для желающихъ — и фехтованіе), рисованіе и хоровое пѣніе. Эти предметы пользовались далеко не одинаковымъ вниманіемъ. Особенно хорошо было поставлено преподаваніе языковъ. Ѳ. Е. Коршъ скоро пристрастился къ занятію языками, преимущественно древними, и одинъ, безъ учителя, ознакомился съ итальянской грамматикой. Впослѣдствіи онъ узналъ, что Гёдике хотѣлъ сдѣлать изъ него слависта, но для увлеченія славянскими языками въ училищѣ было слишкомъ мало данныхъ. 4 октября 1855 г. Грановскій умеръ, и 12-лѣтняго Ѳ. Е. Корша, перешедшаго уже въ IV классъ, началъ брать къ себѣ по праздникамъ Николай Христофоровичъ Кетчеръ, извѣстный переводчикъ Шекспира. Къ тому времени пансіонъ изъ своего помѣщенія со Старой Басманной былъ переведенъ на Моховую, въ домъ Скворцова, состоявшій тогда изъ одного 2-этажнаго зданія въ глубинѣ двора, съ большимъ садомъ за этимъ зданіемъ. Въ 1856 г. Е. Ѳ. Коршъ вернулся въ Москву, по приглашенію Каткова и Леонтьева, для того, чтобы вмѣстѣ съ ними и съ проф. Петромъ Николаевичемъ Кудрявце-
