ныхъ обязательству онъ могъ подъ руководствомъ профессора Кундта съ увлеченіемъ отдаться изученію любимаго предмета. Школа физики Кундта и Медицинскій Факультеть Страсбургскаго Университета пользовались въ то время особою славою и извѣстностью и привлекали къ себѣ молодыхъ людей изъ различныхъ странъ. Въ Страсбургѣ учились очень многіе изъ современныхъ русскихъ профессоровъ физики; въ этомъ отношеніи можно указать на слѣдующія имена: Г. Г. Де-Метцъ, Д. А. Гольдгаммеръ, В. А. Ульянинъ, покойный П. Н. Лебедевъ С. Я. Терешинъ, А. А. Эйхенвальдъ; по медицинѣ — покойный С. С. Боткинъ, Н. Я. Чистовичъ и пр.; изъ иностранныхъ физиковъ Rubens, Du-Bois, Paschen, Lees и другіе. Кундтъ имѣлъ огромное вліяніе на своихъ учениковъ; будучи самъ превосходнымъ экспериментаторомъ, онъ умѣлъ вселять въ своихъ ученикахъ любовь къ чисто опытнымъ изслѣдованіямъ и, развивая въ каждомъ самостоятельность, въ затруднительные моменты всегда помогалъ совѣтомъ и указаніемъ. Онъ всегда умѣлъ какъ-то предугадывать, чего можно ожидать отъ того или другого изслѣдованія и стоить ли дальше работать въ данномъ направленіи или нѣтъ. Онъ хвастался всегда тѣмъ, что у него „physikalische Nase“, и это чутье его никогда не обманывало. Бывали случаи, когда, извѣрившись въ результатахъ работы и встрѣтившись съ большими трудностями, какой-нибудь практикантъ изъ такъ называемаго „grosses Practicum“, гдѣ велись самостоятельныя научныя изысканія, приходилъ съ жалобою къ Кундту, что ничего у него не выходитъ; тотъ, зная напередъ, что условія опыта поставлены правильно, просто отвѣчалъ, не вдаваясь пока ни въ какія подробности, „es muss gehen“, — и тотъ съ полнымъ довѣріемъ къ этимъ словамъ своего учителя и пріободренный возвращался вновь къ своей работѣ и въ концѣ-концовъ добивался желаемыхъ результатовъ. Эти слова Кундта были порукой тому, что данная работа можетъ дать интересные результаты.
Кундтъ умѣлъ внушить своимъ ученикамъ чувство особой преданности и уваженія къ Физическому Институту, который въ ихъ глазахъ являлся прямо какимъ-то храмомъ. Онъ не терпѣлъ никакой скрытности въ работѣ; у Кундта все дѣлалось открыто, тайны никакой не было, и всякій всегда имѣлъ возможность войти къ сосѣду и ознакомиться въ подробности съ ходомъ его работъ. Такимъ образомъ, всѣ работавшіе въ Физическомъ Институтѣ составляли одну дружную семью, объединенную общностью научныхъ интересовъ. Кундтъ былъ необычайно простъ и сердеченъ въ обращеніи съ работавшими у него студентами; никакого олимпійскаго величія, столь свойственнаго многимъ русскимъ профессорамъ у него не было, при чемъ онъ всегда собственнымъ своимъ примѣромъ показывалъ студентамъ, какъ надо трудиться и работать. Въ то время Кундтъ былъ какъ разъ занять своей извѣстной работой по опредѣленію показателя преломленія металловъ и проводилъ цѣлые дни въ одной рубашкѣ у сильно нагрѣ-ой печи за приготовленіемъ тонкихъ металлическихъ призмъ на стеклѣ. У Кундта не требовалось ника-
