въ Балтійскомъ морѣ. Плавалъ онъ на парусныхъ корветахъ „Бояринъ“, „Гилякъ“ и „Варягъ“, на яхтѣ „Забава“ и лодкѣ „Лихачъ“. Изъ трехъ перечисленныхъ корветовъ только „Варягъ“ имѣлъ паровую машину, но и то онъ большею частью ходилъ подъ парусами. Въ этихъ лѣтнихъ кампаніяхъ, которыя почти всѣ безъ исключенія очень любили, воспитанники имѣли возможность знакомиться съ разносторонней практикой морского дѣла, при чемъ особое вниманіе было обращаемо на парусное дѣло. Начальникомъ отряда всѣ эти три года былъ незабвенный В. Н. Брылкинъ, который умѣлъ вселить въ своихъ ученикахъ любовь къ морскому дѣлу и который единодушно пользовался всеобщей любовью и уваженіемъ. Онъ былъ строгъ, требователенъ, заставлялъ воспитанниковъ дѣлать многое изъ того, что дѣлаютъ простые матросы, но за то былъ справедливъ и необычайно сердеченъ въ своихъ отношеніяхъ съ молодежью. Время, проведенное княземъ Голицынымъ въ этихъ кампаніяхъ и въ самомъ Морскомъ Училищѣ, начальникомъ котораго былъ выдающійся педагогъ того времени контръ-адмиралъ А. П. Епанчинъ, — какихъ начальниковъ Морское Училище ни разу съ тѣхъ поръ не видало, — имѣло особое благотворное на него вліяніе въ смыслѣ выработки характера, пріученія къ извѣстной выносливости и самостоятельности. Временами было нѣсколько тяжело и трудно, особенно послѣ всего того, къ чему князь Голицынъ привыкъ въ домашней обстановкѣ, но несомнѣнно время пребыванія его въ Морскомъ Училищѣ отразилось на немъ самымъ благопріятнымъ образомъ.
Особенно сильное впечатлѣніе на всѣхъ воспитанниковъ произвела кампанія 1877 года, когда вспыхнула наша война съ Турціей. У всѣхъ господствовало тогда необычайно повышенное патріотическое настроеніе, искусно поддерживаемое ближайшими руководителя молодежи, чему много способствовали нѣкоторые прекрасные стихи, сочиненные однимъ изъ судовыхъ врачей, Богдановичемъ; они усердно распѣвались воспитанниками на всѣ лады. Такъ какъ эти стихи мало кому извѣстны, то при-едемъ здѣсь одинъ отрывокъ такихъ стиховъ, сохранившихся въ памяти князя Голицына.
Идя во слѣдъ отцамъ и дѣдамъ,
На старшихъ братьевъ мы глядимъ;
Проложенъ ими путь къ побѣдамъ,
Мы ихъ же честь не посрамимъ.
Они сберечь сумѣли свято
Тоть духъ, которымъ славенъ флотъ,
Хотя Парижскаго трактата
Лежалъ на немъ тяжелый гнетъ.
Но на Дунаѣ вновь Европа
Припомнить Чесму, Наваринъ
И эпопею отъ Синопа
До Севастопольскихъ руинъ.
И убѣдятся, что въ оковы
Трактатовъ Русь не закуютъ:
Дубасовы и Шестаковы
Всегда оковы разорвуть.
А мы здѣсь жаждемъ славы новой
И ждемъ, что намъ придеть пора
Сплести еще вѣнокъ лавровый
На гробъ Великаго Петра.
Во время своего пребыванія въ Морскомъ Училищѣ князь Голицынъ ежегодно, большею частью на Рождествѣ, ѣздилъ въ Италію къ своей матери, съ которою онъ сохранилъ до самой ея смерти въ 1901 г., несмотря на то, что онъ съ ней рѣдко видѣлся, самыя теплыя, сердечный отношенія.
