цеваго журналовъ, а потомъ таможенники вошли въ рубку капитана, гдѣ уже стоялъ ромъ, а въ стеклянной вазѣ золотился холодный крюшонъ съ кусками свѣжаго сингапурскаго ананаса.
Пока все это происходило, Вольфъ упругой походкой, изобличающей въ немъ или военнаго или спортсмена, быстро шагалъ по улицѣ, идущей отъ пристани къ вокзалу, и вскорѣ свернулъ на широкую, проходящую вдоль всего залива и черезъ весь городъ, главную улицу.
Пріѣзжій не торопился. Онъ шелъ, внимательно осматривая зданія, прохожихъ, шумную толпу китайскихъ кули со смѣшными рогульками за спинами и въ грязныхъ рыжихъ шапкахъ на бритыхъ головахъ. Догнавъ одного изъ кули, Вольфъ съ улыбкою при коснулся къ болтающейся сзади косѣ китайца, и когда тотъ оскалилъ, смѣясь, крупные желтые зубы, начи стѣйшемъ русскомъ языкѣ спросилъ его:
— Скажи, ходя, гдѣ тутъ магазинъ „Артигъ и Вейсъ“?
— Ойяха! — воскликнулъ китаецъ, тараща на прохожаго удивленные глаза. — Капитанъ не знай „Артигъ и Вейсъ?“ Шибко большой купецъ! Шибко большой магазинъ! Моя покажи капитану?
Не дожидаясь разрѣшенія, китаецъ побѣжалъ впередъ, черезъ каждые пять шаговъ оглядываясь на идущаго за нимъ Вольфа.
Вскорѣ они пришли къ огромному дому, стоящему на лучшемъ мѣстѣ улицы и большими зеркальными окнами выходящему на заливъ и на раскинувшіяся на другомъ берегу его лѣсистыя горы, мягкими склад ками уходящія къ заливу Патрокла. Пріѣзжій, кинувъ
