за мною лишь тогда, когда на берегу вспыхнетъ большой костеръ.
Юноша нѣсколько разъ прошелся вдоль борта, а затѣмъ снова подошелъ къ Мый-Ли и, повернувшись спиною къ матросамъ, передалъ ему пачку денегъ, сказавъ:
— Вы исполнили часть задачи, которую вы приняли на себя. Вотъ первая плата.
Черные, блестящіе глаза Мый-Ли сверкнули, и онъ улыбнулся, оскаливъ ослѣпительно бѣлые, какъ у волка, зубы.
— Тау-си, Тайe![1] — сказалъ онъ.
Скалы Аскольдова острова сдѣлались совершенно отчетливыми. Высокіе, остроконечные, похожіе на башни обвѣтренные столбы съ растущими на верхушкахъ ихъ одинокими дубами, съ глубокими, какъ морщины на старческомъ лицѣ, разсѣлинами, заросшими мелкимъ кустарникомъ багульника, вперемѣшку съ низкорослымъ дубнякомъ и тальникомъ; сверкающіе серебристыми лентами ручьи, падающіе съ большой высоты по вырытымъ водою русламъ въ темно-красныхъ скалахъ и цѣлыя стаи бѣлыхъ чаекъ, заунывно кричащихъ и спорящихъ изъ за добычи, — все это было какъ на ладони. Въ бинокль европеецъ различалъ также нѣсколько домиковъ, построенныхъ на самомъ берегу, у прибрежныхъ скалъ. Бѣлые буруны бились тамъ, и, казалось, что они кинутся на эти маленькія избушки, разобьютъ и унесутъ ихъ въ море. Но Мый-Ли погрозилъ въ ихъ сторону кулакомъ и сказалъ, обращаясь къ юношѣ:
- ↑ Спасибо, господинъ.
