Онъ имѣлъ разсѣянный и веселый видъ. Громко насвистывалъ какую-то пѣсенку и болталъ ногами.
Теппель — длинный, некрасивый нѣмецъ съ краснымъ носомъ, съ постоянно слезящимися глазами, почти не говорившій по русски, сосредоточенно смотрѣлъ на воду и методично выпускалъ изо рта клубы сигарнаго дыма. У машины и въ кочегаркѣ возились японцы и японецъ-же штурманъ стоялъ на рулѣ. Катеръ ми новалъ Эгершельдъ, вошелъ въ Босфоръ и передъ нимъ поднялась изъ моря черная, изъѣденная волнами и временемъ, скала съ маякомъ и бѣлой тучей носящихся вокругъ чаекъ.
Послѣ трехъ часовъ плаванья по спокойному морю, катеръ подошелъ къ острову Ракордъ и, разъ только черкнувъ килемъ по галькѣ, вплотную присталъ къ берегу.
Нохвицкій съ Теппелемъ и японцы быстро приступили къ работѣ. На высокомъ дубѣ водрузили мачту и раскинули сѣть на сосѣднія деревья, обрубивъ на нихъ часть вѣтвей.
Между Теппелемъ и японскимъ штурманомъ произошелъ споръ, гдѣ укрыть электрическую станцію и аппаратъ. Нѣмецъ хотѣлъ вырыть ходъ подъ деревомъ и устроить тамъ подземную пещеру, но японецъ настоялъ на своемъ. Онъ ловко снялъ съ дуба большой кусокъ коры и затѣмъ началъ выжигать дерево при помощи паяльной лампы. На другой день къ вечеру въ дубѣ образовалось большое дупло, гдѣ свободно помѣстилась вся станція телеграфа. Дупло задѣлали резиновой матеріей и кускомъ коры, прикрѣпивъ ее къ стволу длинными и тонкими гвоздями.
