Старый Вотанъ слѣдилъ за нимъ и со злобой замѣтилъ, что Вольфъ, прожившій въ городѣ всего полгода, зналъ всѣхъ, и всѣ питали къ нему дружескія и довѣрчивыя чувства.
Но, несмотря на наружное спокойствіе и даже фривольный видъ, съ какимъ Вольфъ заигрывалъ съ масками, что-то нашептывалъ имъ, отъ чего онѣ хохотали и иногда смущались; несмотря на то, что онъ выпилъ три бокала шампанскаго и купилъ бутоньерку цвѣтовъ, — онъ кого-то искалъ глазами. По временамъ онъ нетерпѣливо стягивалъ брови, и тогда глаза его становились еще болѣе холодными и безпощадными.
Но та, которую онъ ожидалъ, пріѣхала очень поздно. Она вошла въ сопровожденіи своего мужа, низенькаго сановнаго старика, лысаго и безпомощно волочашцаго ноги.
Это была высокая, величественно сложенная женщина, съ царственной головой, украшенной короной мѣдно-красныхъ волосъ. Глубокіе, безъ блеска, каріе глаза смотрѣли спокойно и властно, а на безмятежномъ и гордомъ лицѣ, казалось, никогда не было мелкихъ житейскихъ тучъ и волненій. И вдругъ лицо это сразу сдѣлалось маленькимъ, заулыбалось подобострастной, смущенной улыбкой, и глаза задернулись какой-то дымкой и не могли оторваться отъ того, кто привлекалъ ихъ къ себѣ съ такой силой.
Въ разступающейся передъ нимъ толпѣ шелъ красивый старикъ, держась прямо и съ достоинствомъ, съ которымъ можно лишь родиться. Серебряные мягкіе волосы лежали красивой волной на породистой головѣ, а сѣдые бакенбарды падали на сюртукъ. Ста-
