съ собою острыя и твердыя снѣжныя иглы. Всѣ магазины были заперты. Гудѣли колокола въ соборѣ, перекликались матросы, гуляющіе по городу, и взвизгивали китайцы, которыхъ дергали за косы или щелкали по гладко выбритымъ головамъ прохожіе изъ простонародья.
У морского собранія стояла толпа. Читали широко вѣщательную афишу, сообщавшую о большомъ блестящемъ балѣ.
Это былъ единственный большой балъ, на которомъ встрѣчался „весь свѣтъ“. Вечеромъ къ подъѣзду морского собранія, ярко освѣщеннаго и задрапированнаго краснымъ сукномъ, флагами и гирляндами изъ еловыхъ вѣтокъ, начали подкатывать собственные экипажи и извозчичьи пролетки; изъ нихъ выходили дамы, закутанныя въ ротонды и мягкіе платки. Они шли къ подъѣзду, высоко подобравъ юбки и смѣло показывая ноги въ шелковыхъ чулкахъ и изящныхъ туфелькахъ. За ними слѣдовали мужчины въ мѣховыхъ пальто, шубахъ и военныхъ шинеляхъ.
Клубы пара, сверкающія въ лучахъ электрическихъ фонарей снѣжинки, брилліанты дамъ, мерцающіе загадочнымъ свѣтомъ среди мѣха и шелка, веселые окрики, смѣхъ, переругиваніе кучеровъ и топотъ лошадей, создавали ту возбуждающую, пряную атмосферу, которая заставляетъ скорѣй биться сердце и волноваться непонятнымъ, какимъ-то острымъ волненіемъ.
Къ подъѣзду на исходѣ одиннадцатаго часа подъѣхалъ на извозчикѣ Вольфъ. Онъ сбросилъ пальто на руки подскочившаго къ нему служителя и подошелъ Къ Зеркалу.
