Одинъ изъ нихъ, Отто Мельцъ, попался.
Онъ дѣлалъ какіе-то знаки нѣмецкому миноносцу, свѣтя ему изъ окна своей комнаты горящей лампой. Послѣ допроса и обыска у Мельца японскій дипломатъ имѣлъ долгое совѣщаніе съ русскими дипломатами.
Полетѣли телеграммы въ разныя стороны, и были онѣ гибельны для Вотана.
Арестъ его былъ рѣшенъ безповоротно, и управляющему торговаго дома „Артигъ и Вейсъ“, обладателю огромнаго состоянія, переписаннаго на имя Альфреда Вейса, Вотану, пришлось совершить тяжелое и длительное путешествіе въ гиблыя сибирскія трущобы.
Но въ большомъ городѣ на берегу Тихаго океана и въ городахъ и селахъ Уссурійскаго края попрежнему оставался огромный паукъ, широко раскинувшій сѣти отъ Берлина и Гамбурга до Японскаго моря и устья Амура.
Паукъ притаился и ждалъ новыхъ событій и новыхъ жертвъ...
ВЪ то время когда всѣ тайные и явные служители германскаго правительства, такъ страстно ненавидящіе Россію, встрѣтившую ихъ величавой ласковостью и пріютившую съ широкимъ, благороднымъ радушіемъ, обдумывали новые удары для Россіи и ея союзниковъ, — за Бзурой, Вислой и Нѣманомъ, — тамъ гдѣ начиналась безпредѣльная равнина Россіи, совершались великія, никогда незабываемыя событія.
