Въ это время къ пылающему магазину торговаго дома „Артигъ и Вейсъ, подъѣхалъ Вотанъ.
Его напрасно искали весь день. Несмотря на то, что онъ безвыѣздно жилъ въ городѣ, въ этотъ злополучный для города день, старый Вотанъ отсутствовалъ. Теперь, увидѣвъ разгромленный магазинъ, онъ тотчасъ же отправился къ мѣстнымъ властямъ и требовалъ составить протоколъ о происшедшемъ поджогѣ и гибели торговаго дома и всѣхъ его товаровъ.
Вотанъ, настаивая на этомъ, плакалъ. Дрожащимъ голосомъ онъ доказывалъ необходимость уплаты всѣхъ убытковъ фирмы, въ которую вложены германскіе капиталы. Слезы и горе почтеннаго дѣятеля, пользовавшагося извѣстностью и вліяніемъ среди высшаго общества окраины, подѣйствовали. Прототоколъ былъ составленъ, и Вотанъ, тщательно сложивъ бумагу, спряталъ ее въ бумажникъ. На его лицѣ играла едва уловимая, но торжествующая улыбка.
— Спасенъ! — думалъ Вотанъ. — Въ пламени погибли всѣ улики, какія могли бы быть найдены противъ меня!
Чувство злорадства и насмѣшки надъ Вольфомъ вновь овладѣли старикомъ.
Старый Вотанъ отправился на вокзалъ и отсюда послалъ телеграмму Вильбрандту — представителю фирмы „Артигъ и Вейсъ въ Петербургѣ, извѣщая его о разгромѣ торговаго дома. Артигъ и Вейсъ“ и о необходимости получить немедленную ссуду отъ „хозяина“. Тутъ же была приписка съ просьбой передать привѣтъ совѣтнику, барону Гельмуту фонъ-Луціусу.
