дѣлаетъ такое же сообщеніе и другимъ учрежденіямъ и лицамъ.
— Началось!.. — подумалъ старикъ, и сердце въ немъ упало. — Что же дѣлать?..
Вопросъ этотъ, заданный робкимъ, нерѣшительнымъ голосомъ, съ головой выдавалъ всегда самоувѣреннаго и важнаго Вотана.
Это почувствовалъ чиновникъ и послѣ долгаго молчанія отвѣтилъ вопросомъ:
— А скажите, вы очень опасаетесь этихъ разоблаченій?
Въ старомъ Вотанѣ, испытанномъ въ бояхъ съ жизненными обстоятельствами, вдругъ поднялось чувство самозащиты.
— Мы еще поборемся! — подумалъ онъ, и тотчасъ же голосъ его пріобрѣлъ прежній увѣренный тонъ и убѣдительность.
Старикъ заговорилъ:
— Вы знаете, — сказалъ онъ, — что отъ злого человѣка не убережешься, а Нохвицкій не только злой человѣкъ, но и недовольный мною, такъ какъ я не принялъ его на службу торговаго дома „Артигъ и Вейсъ“.
— Однако, — продолжалъ чиновникъ, — имѣйте въ виду, что мы принуждены будемъ обратить вниманіе на поданное намъ заявленіе Нохвицкаго.
— Конечно! — прежнимъ бодрымъ голосомъ отвѣтилъ Вотанъ. — Я самъ васъ прошу объ этомъ. Это нужно выяснить и разъ навсегда прекратить всѣ эти нелѣпые слухи о какой-то особенной роли нашего магазина.
На этомъ разговоръ прекратился, и Вотанъ началъ дѣйствовать. Прежде всего онъ уничтожилъ черновики
