рожнаго, хотя и привыкшаго жить на вулканѣ, капитана. Онъ все чаще и чаще появлялся въ русскихъ домахъ, принималъ участіе въ митингахъ и разъ даже прочелъ лекцію о Японіи, причемъ старался выставить въ невыгодномъ свѣтѣ душевныя качества японскаго народа и нарушеніе его арміей международныхъ законовъ.
Однако, Вольфъ зналъ все, что дѣлается въ городѣ, даже больше — онъ зналъ все, что дѣлается вдоль линіи дороги отъ Хабаровска до Харбина, но никто не зналъ, какимъ образомъ получаетъ онъ такія точныя свѣдѣнія.
Дѣлалось же это просто. Инженеръ фирмы „Артигъ и Вейсъ“ имѣлъ ежедневно свиданія то съ Салисъ Швабе, то съ Нохвицкимъ. Катаясь верхомъ, гуляя, сидя въ ресторанѣ или театрѣ, они перекидывались во время разговора на видъ ничего незначущими словами, хотя они были полны для нихъ остраго интереса и глубокаго смысла. Послѣ этихъ разговоровъ Вольфъ не разъ тотчасъ же ѣхалъ къ Вотану, и они вмѣстѣ съ нимъ писали телеграммы германскому посольству въ Пекинѣ, харбинскому консулу Мюллеру, Фрицу Вильбрандту въ Петербургъ и разнымъ лицамъ въ Берлинъ о томъ, что въ ихъ адресъ посланы двѣ машины, или что одна машина возвращена таможней, а другая находится въ пути къ адресату; иногда телеграфировали, что ими по желѣзной дорогѣ отправлено шесть ящиковъ мелкаго товара и два — крупнаго. Эти понятныя слова, такія естественныя для торговаго дома, ведущаго обширныя дѣла почти со всѣми важнѣйшими городами не только Тихоокеанскаго побережья, но и Европы, не могли, конечно, возбудить
