и извозчикъ, который всегда возилъ инженера фирмы „Артигъ и Вейсъ“, подалъ пролетку, и съ гикомъ и звономъ колокольчиковъ помчалъ его къ зданію торговаго дома.
Вольфа никто не ожидалъ въ магазинѣ, а потому появленіе его было встрѣчено выраженіемъ бурной радости и недоумѣнія. Его обнимали, разспрашивали, водили то въ одну, то въ другую комнату. Вольфъ говорилъ о всякихъ пустякахъ, разсказывалъ объ интересныхъ подрядахъ, которые онъ получилъ, и объ огромныхъ запасахъ хлѣба и фуража, закупленныхъ имъ въ Манчжуріи. Разсказывая обо всемъ этомъ съ веселой беззаботной улыбкой, Вольфъ замѣтилъ, однако, перемѣну, происшедшую въ торговомъ домѣ во время его отсутствія.
Появились новыя лица.
Нѣсколько незнакомыхъ приказчиковъ отпускало товаръ покупателямъ, и въ кассѣ сидѣлъ человѣкъ, котораго Вольфъ никогда раньше не видѣлъ въ магазинѣ.
— Я вижу, что у васъ какія-то новости? — спросилъ капитанъ.
— Да! — пренебрижительно вскинувъ плечи, произнесъ рыжій, веснущатый Бергеръ. — Старый Вотанъ сошелъ съ ума! Онъ нанимаетъ русскихъ служащихъ. Въ магазинѣ нельзя откровенно разговаривать. Остается только намъ клубъ и теннисъ, куда мы никого изъ этихъ русскихъ господъ, понятно, не пускаемъ.
— Та-акъ!.. — протянулъ Вольфъ, — это важная перемѣна, но я думаю, что Вотанъ не сошелъ съ ума...
Вольфъ еще разъ скользнулъ внимательнымъ взглядомъ по лицамъ обступившихъ его нѣмецкихъ приказчиковъ, и тотчасъ же бросились ему въ глаза ихъ
