Мы восхотели чрез сие объявить во всей Нашей Империи к общему известию Нашим всем верноподданным, что Сечь Запорожская в конец уже разрушена, со истреблением на будущее время и самого названия Запорожских Козаков, не меньше как за оскорбление Нашего Императорского Величества чрез поступки и дерзновение, оказанные от сих Козаков в неповиновении Нашим Высочайшим повелениям. Не прежде Мы поступили на сию милосердию Нашему весьма противную необходимость, как по истощении вотще всех способов кротости и терпения, провождавших к ним увещания, дабы воздвигнули на себя праведный Наш гнев и строгость вверенного Нам от Всевышнего правосудия. Не изчисляя жалоб и утруждений, нередко восходивших к Нашему Престолу от соседних Держав за наглости и за грабительства, которые непрестанно в их границах происходят от Запорожцов, воспомянем Мы во первых начало и происхождение, от которых существуют сии Козаки; а потом в нижеследующем изобразим их дерзостное ослушание Монаршей Нашей власти и тяжкия от них, Запорожцев, воспоследовавшия насильства противу собственных сограждан своих, подданных же Наших. От писателей, повествующих древния деяния Отечества, взаимствовать можно каждому любопытному то сведение, что Запорожские Козаки не что иное были, как часть от Малороссийских Козаков, напоследок в нравах и в образе правления отщетившаясь; ибо сии, обращаясь в естественном общежительстве, были доныне да и пребудут всегда полезными гражданами, напротив чего Запорожские, одичав в своих ущелинах и порогах, где первобытно по способности мест, одна только военная стража учреждена была к отражению Татарских набегов, составили из себя мало по малу совсем особливое, странное и намерению самого Творца, в размножении рода человеческого от него благословенном, противоборствующее политическое сонмище. Вместо того, что при начале учреждения на Днепровских порогах нужной и полезной стражи, Козакам, на оную временно и попеременно из Украйны отряжаемым, возбранено было брать туда с собою жен и детей своих, дабы оных не подвергать напрасной опасности варварского пленения, следовательно же и самых стражей содержать чрез то в большей свободе и лучшей по тогдашним обычаям военной исправности, некоторые из них столько приобыкли к сей праздной, холостой и беспечной жизни, что зделали себе напоследок из неё неподвижный закон, а с оным, забывая отчину свою, и решились остаться уже навсегда в Сечи на собственной своей воле. Число их
Мы восхотѣли чрезъ сіе объявить во всей Нашей Имперіи къ общему извѣстію Нашимъ всѣмъ вѣрноподданнымъ, что Сѣчь Запорожская въ конецъ уже разрушена, со истребленіемъ на будущее время и самаго названія Запорожскихъ Козаковъ, не меньше какъ за оскорбленіе Нашего Императорскаго Величества чрезъ поступки и дерзновеніе, оказанныя отъ сихъ Козаковъ въ неповиновеніи Нашимъ Высочайшимъ повеленіямъ. Не прежде Мы поступили на сію милосердію Нашему весьма противную необходимость, какъ по истощеніи вотще всѣхъ способовъ кротости и терпѣнія, провождавшихъ къ нимъ увѣщанія, дабы воздвигнули на себя праведный Нашъ гнѣвъ и строгость ввѣреннаго Намъ отъ Всевышняго правосудія. Не изчисляя жалобъ и утружденій, нерѣдко восходившихъ къ Нашему Престолу отъ сосѣднихъ Державъ за наглости и за грабительства, которыя непрестанно въ ихъ границахъ происходятъ отъ Запорожцовъ, воспомянемъ Мы во первыхъ начало и происхожденіе, отъ которыхъ существуютъ сіи Козаки; а потомъ въ нижеслѣдующемъ изобразимъ ихъ дерзостное ослушаніе Монаршей Нашей власти и тяжкія отъ нихъ, Запорожцевъ, воспослѣдовавшія насильства противу собственныхъ согражданъ своихъ, подданныхъ же Нашихъ. Отъ писателей, повѣствующихъ древнія дѣянія Отечества, взаимствовать можно каждому любопытному то свѣденіе, что Запорожскіе Козаки не что иное были, какъ часть отъ Малороссійскихъ Козаковъ, напослѣдокъ въ нравахъ и въ образѣ правленія отщетившаясь; ибо сіи, обращаясь въ естественномъ общежительствѣ, были донынѣ да и пребудутъ всегда полезными гражданами, напротивъ чего Запорожскіе, одичавъ въ своихъ ущелинахъ и порогахъ, гдѣ первобытно по способности мѣстъ, одна только военная стража учреждена была къ отраженію Татарскихъ набѣговъ, составили изъ себя мало по малу совсѣмъ особливое, странное и намѣренію самаго Творца, въ размноженіи рода человѣческаго отъ него благословенномъ, противоборствующее политическое сонмище. Вмѣсто того, что при началѣ учрежденія на Днепровскихъ порогахъ нужной и полезной стражи, Козакамъ, на оную временно и поперемѣнно изъ Украйны отряжаемымъ, возбранено было брать туда съ собою женъ и дѣтей своихъ, дабы оныхъ не подвергать напрасной опасности варварскаго плѣненія, слѣдовательно же и самыхъ стражей содержать чрезъ то въ большей свободѣ и лучшей по тогдашнимъ обычаямъ военной исправности, нѣкоторые изъ нихъ столько пріобыкли къ сей праздной, холостой и безпечной жизни, что здѣлали себѣ напослѣдокъ изъ нея неподвижный законъ, а съ онымъ, забывая отчину свою, и рѣшились остаться уже навсегда въ Сѣчи на собственной своей волѣ. Число ихъ
