нодательной и судебной системы права, не было внешних, записанных и формулированных юридических норм, а все право жило в сознании народа, выражаясь в каждом отдельном лице субъективным чувством права и неправа. При таком порядке вещей правонарушение должно было вызывать реакцию прежде всего в самом потерпевшем лице и в родовом его союзе, вызывать месть и самооборону. Эта самоуправная защита должна была играть важную роль в то время, пока ни судебная власть, ни объективная система права не были еще развиты. Древние законы признают ее в широких размерах. Убийство вора на месте, убийство прелюбодея, талион за увечье, manus injectio на должника, увод его кредитором и право продажи в рабство или рассечения на части для раздела между верителями, pignoris capio с правом внесудебного удовлетворения — такова была система расправы в старое время Рима. Имущественная почва хозяйства была еще бедна и потому взыскания обращались главным образом на лицо должника. — Когда правонарушение не было очевидным, когда возникал спор о праве, применение непосредственной расправы казалось сомнительным, и истец должен был обратиться к посредничеству третьего лица для разрешения спора. На первых порах своего развития право еще не выделяется от морали и религии, а напротив живет вместе с ними в сознании народа. Истцу нужно было, чтобы кто-нибудь сказал право в его отношениях к ответчику. Он обращался с этою целью к представителям религиозно-нравственного сознания, к pontifices, заверял клятвенно что такая-то вещь ему принадлежит, и представлял в залог правой клятвы штраф, определенный для умилостивления богов за ложное призвание их имени. Ответчик, если он не признавал притязаний истца, должен был сделать то же самое с своей стороны. Так как при этом чья-нибудь клятва необходимо была ложною (falsum sacramentum), и за нее следовал религиозный штраф, piaculi solutio, то разбирательство спора становилось делом жрецов, которые должны были решить, чья клятва справедлива и чья несправедлива, sacramentum justum, resp. injustum judicare. Такова была древняя форма суда — legis actio sacramento, о которой юрист Гай замечает, что legis actio sacramento generalis est (Gai IV, 13).
Обратимся теперь к другому принципу, который объясняет нам важный переворот в истории римского процесса и господствует в самый цветущий период его развития. Он состоит в том, что судебная практика постепенно разрабатывает и формулирует материал права, лежащий в народном сознании, а с развитием объективной системы права оно необходимо отделяется от религии и морали. Судебная юрисдикция переходит от pontifices к органам государственной власти, особенно преторам, при которых и в лице которых действует в буквальном смысле слова творческая сила права — практические юристы, juris consulti. Дебатируя вопросы права в качестве oratores, patroni, advocati, подавая советы сторонам и судьям, составляя consilium претора, часто назначаемые для самого разбора и решения дел в роли judices privati, и избираемые в должность магистратов, они должны были оказывать самое решительное и глубокое влияние на развитие права. Пока объективная система права еще бедна, первая за-
