принять его, но мог бы приступить к разбирательству и разрешить его только по окончании уголовного производства по тому предмету, из коего иск проистекает[1]. Соединение производств здесь представляется выгодным как для гражданского истца, потому что в его пользу обращается вся вообще деятельность обвинительной и следственной власти по уголовному делу, так и для самой обвинительной и следственной власти, потому что потерпевшее лицо, обыкновенно близко знакомое с фактом преступления, может указывать на следы преступления и поддерживать основания обвинения, объясняя и доказывая все те действия и обстоятельства, от признания и определения которых зависят его требования (Уст. угол. суд. 559, 560, 570, 599, 631, 735—6, 742—3. 67 г. Угол. кас. № 64, д. Крашенинникова); особенно по делам о маловажных проступках и о частных преступлениях, успех уголовного преследования стоит в полной зависимости от энергии потерпевшего лица.
В соединенном производстве гражданский иск разрешается или самым приговором о виновности подсудимого, или же после постановления приговора, когда нужно собрать еще дополнительные сведения или произвести подробный расчет убытков (ст. 122, 776 и 785 Уст. угол. суд.). По связи этих расчетов с уголовным делом, производство их поручается одному из членов того же уголовного суда (ст. 785). Напротив, если уголовный суд не признал подсудимого виновным, то в оправдательном приговоре он вовсе не должен касаться вопроса о вознаграждении гражданского истца за вред и убытки (69 г. Угол. кас. 905, д. Теребинина). Это правило вытекает из двойственной природы того действия, на котором основываются в одно и то же время уголовный и гражданский иск. Уголовный иск должен быть признан неосновательным, если это действие не составляет преступления или не может быть вменено в вину подсудимому; но и затем самый факт действия может еще считаться совершившимся и иметь характер гражданского правонарушения, так что на нем может опираться гражданский иск. Поэтому, в случае непризнания действия за преступление или невменения его в вину подсудимому, если только самое действие не признано недоказанным или несовершенным чрез подсудимого, гражданский иск еще не устраняется (ст. 31 Уст. угол. суд.); уголовному суду с ним нечего делать (против этого, 71 г. Кас. угол. 120, д. о порубке леса в казенной пустоши), но он может быть проведен в суде гражданском, если от действий оправданного подсудимого произошел для истца ущерб или убыток (ст. 7 Уст. гражд. суд.; 69 г. Угол. кас. 362, д. Боброва). Кроме того, бывают случаи, что уголовное преследование прекращается за смертью обвиняемого, за истечением уголовной давности, за высочайшим указом или манифестом, дарующем прощение; но гражд. иск и здесь не уничтожается ipso facto, а судьба его следует своему течению; если он начат был в уголовном суде до прекращения уголовного преследования, то он и разрешается тем же судом, а в других случаях может быть обращен к
- ↑ Ст. 6 Уст. гражд. суд. 68 г. Угол. кас. 388, д. Постовского. 70 г. Гражд. кас. 38, д. Арванити. Установленная кассационною практикою формула не совсем точна, именно, что лицо потерпевшее может просить о вознаграждении в порядке гражданского судопроизводства не ранее, как по окончании уголовного дела.
