прошение возвращается только тогда, когда в нем не достает самых существенных принадлежностей, именно не означено, кем и против кого предъявляется иск, или прошение представлено посторонним лицом без уполномочия, или не означено, чего истец просит. Устав прибавляет к этим случаям еще два, именно, когда в прошении не означено цены иска, кроме дел, не подлежащих оценке, или когда в прошении помещены укорительные выражения. Первый случай объясняется финансовыми соображениями: при прошении должны быть приложены судебные пошлины и, если они не приложены, прошение оставляется без движения (Уст. 269); если при этом не означена и цена иска, то представляется невозможным определить размер исковой пошлины и вот почему закон предписывает возвращать такие прошения. Отсюда следует, что это правило не должно применяться в мировых судах (contra 68 г. Кас. 769, д. Вотина), потому что там нет исковых пошлин, а для других целей, наприм. для определения подсудности дела и окончательности решения мирового судьи, цена иска может быть разъяснена в течении производства (67 г. Кас. 398 и 413, 70 г. Кас. 775). — Другой повод, помещение укорительных слов в прошении, заимствован уставом из наших старых законов (X, 2, 267, п. 3) и представляется аномалиею уже потому, что жаловаться на укорительные слова прошения естественно мог бы только тот, кого они касаются, вопрос об обиде может возбудить только лицо оскорбленное и обидчик подлежит за то законной ответственности (70 г. Кас. 113, д. Симонова. Улож. о наказ. 283 и др.). Председателю или члену суда, принимающему исковые прошения, было бы странно вступаться за чужую честь, не имея в виду жалобы обиженного лица (Улож. 157). Следует думать, что этот пункт ст. 266 Устава не имеет такого странного смысла. Он относится только к выражениям, которые сами по себе безобразны и заключают в себе скверный лай или неприличное ругательство.
В прежних наших законах было много других поводов к возвращению прошений. Целых 17 таких случаев указано в одной статье X т. 2 ч. (ст. 267). Так наприм., прошение возвращалось, если было написано или подписано не по пунктам, или если в нем не показано было доказательств, на коих оно основано. Для новых судебных учреждений все эти правила надобно считать отмененными. Они не имеют права возвращать прошение по неосновательности или бездоказательности иска (67 г. Кас. 219, д. Плуталовой. 68 г. Кас. 150, д. Федорова, 70 г. Кас. 737 и др.) или потому, что истец не имеет права на иск, legitimatio ad causam (70 г. Кас. 22, д. Терпугова), или обращает иск к ненадлежащему ответчику (legitimatio passiva. 71 г. Кас. 13, д. Варгунова). В прежнее время прошение не принималось еще, когда подано было не в подлежащее судебное место (X, 2, 267, и. 16). Теперь этот вопрос о подсудности или неподсудности дела должен разрешаться самим судом (Уст. 79, п. 584) в судебном заседании (69 г. Кас. 829, д. Перозио, 1304, д. Первушина), а не единоличным усмотрением председателя или члена суда заведующего приемом прошений (Ук. Сената в Собр. Узак. 73 г. № 1009).
В прежнее время прошение возвращалось с надписью председателя (X, 2, 268. Собр. Узак. 73 г. № 100). Теперь оно возвращается при особом объявлении, с объяснением причин непринятия (Уст. 53 и 267. 67 г. Кас. 364. 461. 70 г. Кас. 594). Если проситель сам
