тися. Що ханъ и учинилъ: на прозбу Хмельницкого далъ мурзѣ въ килкана́дцять тысячъ. Зъ которыми самъ ходилъ Хмелницкій, але юже не справедливая пріязнь; бо тилько прійшо́вши до Пляшева рѣчки, болше милѣ отъ войска, и вернулися. Зъ которыми ити му́сѣлъ и Хмелницкій, зоставивши войско и усѣ призна́ки и гармати войсковые, що при Хмелницкомъ козанства и тридцати ко́ней не было. Итакъ ханъ пойшолъ у свою землю, зоставивши орды тилко тысячей двадцать при мурзахъ. И не дохо́дячи Константинова Старого, Хмелницкій, въ малой купѣ, отвернулъ къ Грицко́ву и на Лю́баръ, а тилко при немъ усего козацства зобралось зъ ордою отъ хана человѣка семдесятъ. Такъ-то нефортуна оному послужила зъ тимъ великого щастя, а найболше зашкодила татарская незычли́вость, который уходячи и самъ Хмелницкій Татаромъ не увѣрилъ. Итакъ идучи Хмелницкій городами отъ Лю́бара, многихъ козаковъ заставалъ на залогахъ, а инихъ, которые до войска не дойшли и по городахъ зоставали за труднимъ проходомъ отъ Татаръ, также и тихъ, которіе въ тихъ городахъ меновались козаками. Усе тое му́сѣло уступовати на Украину за Хмелницкимъ, боячися пановъ своихъ и жолнѣрства. Итакъ тое усе ку́пилося до боку гетмана Хмелницкого, которій, прійшовши до Па́волочи, знову почалъ войско збирати и изъ городовъ выгоняти оста́нцовъ приказалъ. А тое зась войско, зоста́лое подъ Бересте́чкомъ, презъ увесь постъ Петровицу сами безъ орды маючи щоде́нную потре́бу зъ войскомъ короннимъ и видячи, же юже́ безъ орды о нихъ не посилку́ютъ, що и въ далшій часъ не мѣли би помочи, такъ юже́ не дба́ючи и приказанія старшихъ своихъ, знявшися, просто пойшли черезъ переправы Икву и Пляшову, зоставивши гарма́ты; на которыхъ переправахъ много козацства погинуло. А такъ тое войско безъ та́буру увойшло на Украйну и, заставши Хмелницкого, при немъ ску́пившися, стали та́боромъ подъ Бѣлою Церквою и по орду за́разъ послали. Войска зась коронніе зъ гетмани полнимъ и короннимъ въ тропу за войскомъ козацкимъ потягнули на Украину и, прійшовши подъ Трилѣсся, мѣсто оное достали и ви́стинали. А войско зась литовское зъ княземъ Радивиломъ гетма́номъ своимъ, притягнувши подъ Лоевъ, мѣли потре́бу зъ козаками, которіе тамъ зоставали на заставахъ, немалое войско: полкъ Чернѣговскій и Нѣжинскій. Которіе зоставали безпе́чне, болшей ба́вячися пянствомъ, а нѣже́ли осторожностію, розумѣючи, же юже́ незвитя́жними зостали. Которихъ зоставала сторожа у самого Днѣпра, а войско задля пространности зоставали подъ Ропками. А когда дала сторожа знати, же войско литовское переправуется презъ Днѣпръ, старшій козацкій Небаба, полковникъ чернѣговскій, порвавшись несправне, скочилъ противно тому войску исправному. Которого заразъ тое войско литовское зломило и много козаковъ порубали, и того самого Небабу, неува́жного полковника, тамъ же стято. А остатокъ войска козацкого, зъ полковникомъ нѣжинскимъ, уступили до Чернѣгова. За которимъ князь
тися. Що хан и учинил: на прозбу Хмельницкого дал мурзе в килкана́дцять тысяч. З которыми сам ходил Хмелницкий, але юже не справедливая приязнь; бо тилько прийшо́вши до Пляшева речки, болше миле от войска, и вернулися. З которыми ити му́сел и Хмелницкий, зоставивши войско и усе призна́ки и гармати войсковые, що при Хмелницком козанства и тридцати ко́ней не было. Итак хан пойшол у свою землю, зоставивши орды тилко тысячей двадцать при мурзах. И не дохо́дячи Константинова Старого, Хмелницкий, в малой купе, отвернул к Грицко́ву и на Лю́бар, а тилко при нём усего козацства зобралось з ордою от хана человека семдесят. Так-то нефортуна оному послужила з тим великого щастя, а найболше зашкодила татарская незычли́вость, который уходячи и сам Хмелницкий Татаром не уверил. Итак идучи Хмелницкий городами от Лю́бара, многих козаков заставал на залогах, а иних, которые до войска не дойшли и по городах зоставали за трудним проходом от Татар, также и тих, которие в тих городах меновались козаками. Усе тое му́село уступовати на Украину за Хмелницким, боячися панов своих и жолнерства. Итак тое усе ку́пилося до боку гетмана Хмелницкого, которий, прийшовши до Па́волочи, знову почал войско збирати и из городов выгоняти оста́нцов приказал. А тое зась войско, зоста́лое под Бересте́чком, през увесь пост Петровицу сами без орды маючи щоде́нную потре́бу з войском коронним и видячи, же юже́ без орды о них не посилку́ют, що и в далший час не мели би помочи, так юже́ не дба́ючи и приказания старших своих, знявшися, просто пойшли через переправы Икву и Пляшову, зоставивши гарма́ты; на которых переправах много козацства погинуло. А так тое войско без та́буру увойшло на Украйну и, заставши Хмелницкого, при нём ску́пившися, стали та́бором под Белою Церквою и по орду за́раз послали. Войска зась коронние з гетмани полним и коронним в тропу за войском козацким потягнули на Украину и, прийшовши под Трилесся, место оное достали и ви́стинали. А войско зась литовское з князем Радивилом гетма́ном своим, притягнувши под Лоев, мели потре́бу з козаками, которие там зоставали на заставах, немалое войско: полк Чернеговский и Нежинский. Которие зоставали беспе́чне, болшей ба́вячися пянством, а неже́ли осторожностью, розумеючи, же юже́ незвитя́жними зостали. Которих зоставала сторожа у самого Днепра, а войско задля пространности зоставали под Ропками. А когда дала сторожа знати, же войско литовское переправуется през Днепр, старший козацкий Небаба, полковник чернеговский, порвавшись несправне, скочил противно тому войску исправному. Которого зараз тое войско литовское зломило и много козаков порубали, и того самого Небабу, неува́жного полковника, там же стято. А остаток войска козацкого, з полковником нежинским, уступили до Чернегова. За которим князь
