ши мѣ́ста, поминовали Корсунь. Которыхъ заразъ настигнувши Хмелницкій за Корсуномъ, учинилъ потре́бу; где Гетманове оборонною рукою уступовали, беручися въ поля́. А припало онымъ ити промежу лѣсами въ милѣ отъ Корсуна, где Хмелницкій казавъ запровадити пѣхоту козаковъ корсунскихъ въ тіе лѣски; которые шляхъ перекопали и тамъ позасѣдали, не допущаючи переходу та́буровѣ лядскому. А Хмелницкій, съ тылу и около зъ войсками и Ордами наступивши, оное войско розгромилъ зъ допущенія Божеского. Где Гетмановъ обоихъ, великого коронного и по́лного, въ неволю взято и все войско выгубленно, же мало хто зъ того погрому увойшолъ. Где Орда неошацо́ванную здо́бычъ узяла, такъ въ ко́няхъ и ришту́нкахъ, яко найболше въ неволникахъ знатныхъ пановъ и панятъ и посполи́того войска. А козаки знову збогатилися зъ обозу полского такъ великихъ пановъ, же сребро малою цѣною продавали. Которая-то потреба, албо война, подъ Корсуномъ была на томъ тижню по святой Троицѣ. Была тая поголоска на всей Украи́нѣ, албо хвалка, отъ шляхты, же по знесенію тоей своеволѣ съ Хмелницкимъ, мѣди пано́ве Украи́ну плюндрова́ти и болшую часть оса́жовати людми Нѣмецкими и Полскими. Также и у вѣри руской помѣшка великая была отъ унѣятъ и ксендзіовъ, бо юже нетилко Унѣя у Литвѣ, на Волы́нѣ, але и на Украи́нѣ, почала го́ру брати. Въ Чернѣговѣ архимандритове одинъ по другомъ зоставали; по иншихъ городахъ церкви православные запеча́товали. До чого помощниками онымъ шляхта, уря́дъ и ксіонзы были, бо уже на Украи́нѣ, що городъ, то костелъ былъ. А въ Кіевѣ тежъ утискъ немалый церквамъ Божіимъ старожитнимъ чинили, такъ воевода Кіевскій Тишке́вичъ, на тотъ часъ будучій, яко тежъ Езуиты, Домѣнѣканы, Бернадыны и иные законы наѣздами правами митрополиту утиску́ючу и науки школъ забороняючи, згола староруску православную христіянскую вѣру собѣ прекладаючи нерозную отъ поганъ, бо лѣ́пшое пошанова́ння абы жидищевѣ спроскому было, анѣже найлѣпшому христіяни́новѣ Руси́новѣ. А найго́ршое насмѣви́ско и ути́ски терпѣлъ народъ Рускій (отъ тыхъ?) которыи зъ руской вѣры приняли римскую вѣру. И такъ народъ посполи́тый на Украи́нѣ, послышавши о знесе́нню войскъ коронныхъ и гетма́новъ, за́разъ почали́ ся ку́пити въ полки, не толко тіе, которые козаками бывали, але́ кто и нѣгды козацства не зналъ. Що видячи пано́ве держа́вцѣ украи́нскіе, нетолко пано́ве старосто́ве, зостаю́чіе по городахъ, але́ и самъ князь Вишневецкій, который усе Заднѣпря мѣлъ въ своемъ подда́нствѣ, имѣючи при себѣ килкана́дцять тысячъ люду военного грошово́го, опро́чъ драгунѣей и выбра́нцовъ, которыхъ съ подданныхъ своихъ начинилъ былъ по всѣхъ городахъ неизлѣчо́ную рѣчь, му́сѣлъ утѣка́ти и уступова́ти зъ Украи́ны зъ городовъ своихъ зъ княгинею и зъ сыномъ своимъ Михайломъ, который напотомъ королемъ полскимъ зосталъ былъ. Отъ боку зась Хмелницкаго, гетмана войска Запорожского (который южъ по знесеню войскъ коронныхъ ца́ле гетманство принявши за упрошеніемъ усёго войска козацкого, бо до того ча-
ши ме́ста, поминовали Корсунь. Которых зараз настигнувши Хмелницкий за Корсуном, учинил потре́бу; где Гетманове оборонною рукою уступовали, беручися в поля́. А припало оным ити промежу лесами в миле от Корсуна, где Хмелницкий казав запровадити пехоту козаков корсунских в тие лески; которые шлях перекопали и там позаседали, не допущаючи переходу та́бурове лядскому. А Хмелницкий, с тылу и около з войсками и Ордами наступивши, оное войско розгромил з допущения Божеского. Где Гетманов обоих, великого коронного и по́лного, в неволю взято и всё войско выгубленно, же мало хто з того погрому увойшол. Где Орда неошацо́ванную здо́быч узяла, так в ко́нях и ришту́нках, яко найболше в неволниках знатных панов и панят и посполи́того войска. А козаки знову збогатилися з обозу полского так великих панов, же сребро малою ценою продавали. Которая-то потреба, албо война, под Корсуном была на том тижню по святой Троице. Была тая поголоска на всей Украи́не, албо хвалка, от шляхты, же по знесению тоей своеволе с Хмелницким, меди пано́ве Украи́ну плюндрова́ти и болшую часть оса́жовати людми Немецкими и Полскими. Также и у вери руской помешка великая была от унеят и ксендзиов, бо юже нетилко Унея у Литве, на Волы́не, але и на Украи́не, почала го́ру брати. В Чернегове архимандритове один по другом зоставали; по инших городах церкви православные запеча́товали. До чого помощниками оным шляхта, уря́д и ксионзы были, бо уже на Украи́не, що город, то костел был. А в Киеве теж утиск немалый церквам Божиим старожитним чинили, так воевода Киевский Тишке́вич, на тот час будучий, яко теж Езуиты, Доменеканы, Бернадыны и иные законы наездами правами митрополиту утиску́ючу и науки школ забороняючи, згола староруску православную християнскую веру собе прекладаючи нерозную от поган, бо ле́пшое пошанова́ння абы жидищеве спроскому было, анеже найлепшому християни́нове Руси́нове. А найго́ршое насмеви́ско и ути́ски терпел народ Руский (от тых?) которыи з руской веры приняли римскую веру. И так народ посполи́тый на Украи́не, послышавши о знесе́нню войск коронных и гетма́нов, за́раз почали́ ся ку́пити в полки, не толко тие, которые козаками бывали, але́ кто и негды козацства не знал. Що видячи пано́ве держа́вце украи́нские, нетолко пано́ве старосто́ве, зостаю́чие по городах, але́ и сам князь Вишневецкий, который усе Заднепря мел в своем подда́нстве, имеючи при себе килкана́дцять тысяч люду военного грошово́го, опро́ч драгунеей и выбра́нцов, которых с подданных своих начинил был по всех городах неизлечо́ную речь, му́сел утека́ти и уступова́ти з Украи́ны з городов своих з княгинею и з сыном своим Михайлом, который напотом королем полским зостал был. От боку зась Хмелницкого, гетмана войска Запорожского (который юж по знесеню войск коронных ца́ле гетманство принявши за упрошением усёго войска козацкого, бо до того ча-
