сдѣлалась красною, поворотила назадъ. Однакожъ, слава Богу! черезъ нѣсколько минутъ показалась гичка Адмирала Платера съ одними гребцами и, съ-маху очутилась прямо подъ крамболомъ, не смотря на то, что волосы у гребцовъ почти загорались. «Иванъ Ивановичъ!» — кричали неустрашимые гребцы — «ради Бога бросайтесь скорѣе: мы сгоримъ! и фока-рей сейчасъ упадетъ на насъ!» Я бросился, мимо лапъ плехта и гички въ воду, и вслѣдъ за симъ почувствовалъ ударъ въ голову. Это ударилъ меня другъ мой, кузнецъ, каблукомъ своимъ. Вслѣдъ за кузнецомъ слетѣлъ внизъ и фока-рей, весь объятый огнемъ. Нокъ его, переломившись о сѣтки, упалъ возлѣ гички. Гребцы съ ужасомъ спѣшили оттабаниться и, сразу переломивъ три весла, миновали опасность. Но они страдали болѣе насъ, пототу что наша одежда была мокрая, а ихъ загоралась.
«Все имущество мое сгорѣло на кораблѣ, и на другое утро, буквально у меня не было даже собственной рубашки. Единственнымъ утѣшеніемъ мнѣ былъ слѣдующій отзывъ Михаила Петровича Лазарева, въ Слѣдственной коммисіи: «Если бы всѣ дѣйствовали какъ Лейтенантъ И. И. фонъ-Шанцъ, то можетъ быть корабль былъ-бы спасенъ».
1842 г. Корабль (74 п.). Ингерманландъ. П. М. Трескинъ (Нѣмец. м.). Описывая это крушеніе, я не имѣлъ Слѣдственнаго о немъ дѣла, не находя онаго въ здѣшнемъ главномъ морскомъ архивѣ, и потому пользовался, кромѣ источниковъ напечатанныхъ (Описаніе крушенія этого корабля, составленное однимъ изъ участниковъ его, Мичманомъ Говоровымъ и оффиціально обнародованное заключеніе Слѣдственной Коммисіи, напечатанное въ современныхъ газетахъ), только относящеюся до настоящаго предмета, министерскою перепискою, съ докладами о немъ Государю Императору. Отыскавъ потомъ въ Кронштадтскомъ порто-
