«Жаль намъ было «Нѣмана!» Много надеждъ унесъ онъ съ собою: мы уже успѣли съ нимъ породниться. Горькая минута; въ вѣкъ ея не забуду.
«Мы оставили матроса Новочинова въ критическомъ положеніи: находясь на шлюпкѣ, онъ придерживалъ вельботъ у мачты и потому, когда мы всѣ выбрались, ему не было никакой возможности выйти. Въ это время транспортъ погрузился и Новочинову закричали, чтобъ онъ бросилъ мачту и выскочилъ въ воду; избравъ удобную минуту, онъ прыгнулъ и попалъ въ большую и глубокую лужу между каменьями; мы составили цѣпь и бросили ему шарфъ; онъ схватился, и его вытащили. Надобно удивляться той силѣ, которая проявляется въ подобныя минуты: камень, на которомъ мы составили цѣпь, былъ такъ скользокъ, что въ обыкновенное время никто не могъ бы устоять на немъ.
«Первымъ дѣломъ, когда мы со скользкаго мыса перешли на скалу, было поблагодарить Всевышняго за чудесное спасеніе; вторымъ, провѣрить команду: всѣ оказались на лицо. Мы осмотрѣлись и увидѣли, что находимся на скалистомъ островѣ, который называется, какъ мы впослѣдствіи узнали, «Ингольмеръ;» это одна изъ шхеръ, лежащихъ при проходѣ къ Готенбургу, возлѣ скалы Винге; на островѣ, кромѣ мху, и то въ небольшомъ количествѣ, ничего не было; перспектива — оставаться долго на этой скалѣ — была очень непріятная: съѣстнаго ничего не спасли; одинъ только каютъ-компанейскій буфетчикъ, вѣрный своему долгу до конца, спасъ окорокъ, чтобы господамъ было чѣмъ закусить на берегу. Но вскорѣ показался лоцманскій ботъ и присталъ къ подвѣтренной сторонѣ острова; мы бросились на встрѣчу къ спасителямъ. Они слышали ночью наши выстрѣлы, но, за свѣжестію вѣтра и темнотою, не рѣшались выйти; а теперь готовы были перевезти насъ къ жилому мѣсту. Ботъ былъ слишкомъ малъ, чтобы забрать
