номъ въ Морскомъ Сборникѣ настоящаго года, т. XV № 3, заимствуя изъ него цѣликомъ только одно обстоятельство крушенія, и въ заключеніе, прибавляя нѣкоторыя подробности о самомъ транспортѣ.
«Обстоятельства нашего крушенія извѣстны уже изъ донесенія командира и изъ суднаго дѣла; но частности всегда занимательны: безстрашіе и дисциплина, царствовавшія во время бѣдствія, не должны быть забыты. На транспортѣ «Нѣманъ», съ минуты перваго удара и до переправы команды на скалу, всѣ, отъ Капитана до послѣдняго матроса, исполняли свою обязанность свято и ненарушимо; мы безстрашно готовы были умереть.
«Обыкновенно (?), на разбивающихся Русскихъ судахъ, проявляется желаніе мѣнять рубашки; наше же крушеніе замѣчательно тѣмъ, что и мысль объ этомъ ни кому не приходила въ голову; всѣ были на верху и работали для общаго спасенія. Робости и страху не было видно ни у кого: у всѣхъ, спокойствіе духа сохранилось до послѣдней минуты; а дѣтьми мы уже сдѣлались на скалѣ, когда увидѣли, идущій ко дну «Нѣманъ»: нашъ домъ, нашъ кровъ, наши надежды, наше все.... Этой минуты нельзя описать. Чтобы понять горе, надобно его самому испытать. Опишу только то, что видѣлъ и чувствовалъ:
«Радостно встрѣтили мы утро 22 сентября. Хотя день былъ сѣрый, но вѣтеръ дулъ ровный брамсельный, отъ SSW, и барометръ высокъ; мы думали, что SW, дувшій съ неимовѣрною силою въ продолженіе двухъ недѣль, уже выдулся, и потому расчитывали, что насъ ожидаютъ обстоятельства самыя благопріятныя. Но что значатъ всѣ расчеты человѣка передъ Промысломъ Божіимъ. Въ одиннадцатомъ часу утра взлетѣлъ кливеръ, и мы, простившись
