номъ для выгрузки; къ вечеру пришли еще пароходъ и транспортъ. Дѣятельность командира, вспомоществуемая его офицерами и командою, командирами и командою судовъ, присланныхъ на помощь; искуство такелажмейстера Маіора Иванова; наконецъ ревностное участіе пограничной стражи надзирателя Капитана Фонъ-Эдберга, пріѣхавшаго на своей лодкѣ, вмѣстѣ съ лодками Жирарда и Гр. Буксгевдена, оказывавшаго такую неутомимую дѣятельность, привычку къ трудамъ и смѣтливость, что впослѣдствіи былъ употребляемъ какъ лучшій морской офицеръ, принадлежащій къ командѣ; все это, много способствовало спасенію. Воды подъ пароходомъ, стоявшей еще выше ординарной, было только 1 ф. 5 д., а около отъ 8 до 11; пароходъ сидѣлъ до 1212. 30 Іюня, по выкаченіи изъ парохода воды, онъ наконецъ снятъ съ мели, и приведенъ на буксирѣ въ Ревельскій портъ, гдѣ подведенъ подъ него нашпигованный парусъ, и отправленный на буксирѣ парохода въ Кронштадтъ, по исправленіи тамъ, оказался еще годнымъ къ дальнѣйшей службѣ.
Слѣдственная по этому дѣлу Коммисія, Коммисія Военнаго Суда, Главный Командиръ Кронштадтскаго порта Адмиралъ Беллинсгаузенъ, Командующіе 1 и 2 Флотскими Дивизіями Контръ-Адмиралы: Замыцкій и Балкъ 1, и Инспекторъ Корпуса Флотскихъ Штурмановъ Генералъ-Маіоръ Давыдовъ, согласно обвинили командира и его подчиненныхъ; но приговоры ихъ, смягченные Морскимъ Генералъ-Аудиторіатомъ, выразились въ слѣдующемъ опредѣленіи: 1) Командиръ, проходя на вѣтрѣ рифа о. Вульфа, ни какимъ образомъ не долженъ былъ измѣнять курсъ въ лѣво, а напротивъ, на случай какой либо нечаянности, шквала, порчи машины и т. п. ближе придерживаться къ вѣтру; сверхъ того, если командиръ находилъ измѣненіе курса почему либо полезнымъ, то обязанъ былъ положительно назначить, какимъ курсомъ править, а не предоставлять этого благоразумію штурмана. 2) Штурманъ
