были отъ того мнѣнія, что если сдѣлать эти цѣпи однимъ рангомъ, т. е. на 110 дюйма толще, такъ безопасность стоящихъ на нихъ судовъ будетъ обеспечена. Но это ни такъ. Всѣ бѣдствія, случившіяся въ Новороссійскѣ, произошли ни отчего инаго, какъ отъ мороза: не будь мороза, не было бы ни оборванныхъ цѣпей, ни затонувшихъ судовъ. Извѣстно всякому, что морозъ разрушительно дѣйствуетъ на металлъ, сжимая его до того, что сообщаетъ ему высшую степень хрупкости, и хотя всякому извѣстно, что вообще въ сильную погоду полезно и должно, такъ сказать обновлять цѣпь въ клюзѣ, но въ бору, даже и безъ мороза, когда она достигнетъ полной своей силы, этого дѣлать нѣтъ никакой невозможности, и потому если случится, что одно и тоже звѣно, ложась срединою на край клюза, при рискѣ судна будетъ большою силою ломимо подъ нѣкоторымъ угломъ; на морозѣ 18° это звѣно скорѣе должно лопнуть, нежели устоять, и дѣйствительно, всѣ цѣпи въ Новороссійскѣ лопнули у клюзовъ, а между тѣмъ надо вообще замѣтить, что чѣмъ цѣпь, на которой стоитъ мелкое судно, идя отъ бочки мертваго якоря, будетъ тяжелѣе, тѣмъ выдержать бору съ морозомъ для судна будетъ труднѣе, потому что тѣмъ скорѣе оно получитъ дифферентъ на носъ, а потому, если справедливо замѣчаніе Горцевъ, что особенно жестокія боры съ морозомъ случаются періодически, года черезъ три или четыре, то можно думать, что и съ утолщенными цѣпями, мелкія суда подвергнутся тогда въ Новороссійскѣ подобнымъ же бѣдствіямъ какъ нынѣ.
«Въ исходѣ 1834 и въ началѣ 1835 года, іолъ Эвредика, которымъ я тогда командовалъ, съ пеньковыми канатами, проходящими въ эти длинные клюзы, въ которыхъ канатъ перегибается дважды, выдержалъ въ Геленджикѣ нѣсколько боръ съ морозомъ до 8°, при чемъ сдѣлано было мною наблюденіе, что канатъ, обвязанный въ рогожу вмѣсто мата, котораго въ бору съ морозомъ
