благоговѣнія, посѣтили мы эту могилу сослуживцевъ, погибшихъ смертію мучениковъ.... Нельзя, да и не нужно высказывать того, что думали и что чувствовали мы, остановясь на шханцахъ этого злополучнаго судна, послѣ обозрѣнія растерзанной его внутренности....
|
О сколько думъ и сколько чувствъ прекрасныхъ |
Сказалъ одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ современныхъ поэтовъ Русскихъ. Но могу воздержаться однакожъ, чтобъ не сказать въ услышаніе міру, что на этомъ тендерѣ погибли отличные матросы; пять лѣтъ мы служили вмѣстѣ. Хвала вамъ, погибшіе товарищи! Вы достойны были лучшей доли. Вы были несчастливы, потому что разставшись съ вами, и я не былъ счастливѣе васъ. Можетъ быть и вы сожалѣли обо мнѣ столько-же, сколько я теперь жалѣю о васъ. Миръ праху вашему!… Но, да позволено мнѣ будетъ сказать, не въ укоръ памяти вашей: какъ же такъ мои храбрые товарищи, обстрѣленные пулями Черкесскими и ядрами Арабскими, закопченные солнцемъ Африки, закаленные въ водахъ Нила и Іордана, пошли вы просто какъ ключъ ко дну?… Это тайна, которая утонула вмѣстѣ съ вами, и которой не разгадаетъ ни кто....
«Судьба тендера Струя конечно одно изъ самыхъ необыкновенныхъ и самыхъ печальныхъ событій на морѣ, и мы, можетъ быть болѣе нежели кто нибудь, имѣющіе право принимать это къ сердцу — переслушали и перечитали все, что только было говорено и писано по случаю послѣднихъ боръ и бѣдствій въ Новороссійскѣ. Постараемся въ слѣдующихъ строкахъ сказать наше мнѣніе о тѣхъ средствахъ, которые могли бы предупредить въ будущемъ подобное несчастіе.
«Такъ какъ во время послѣднихъ боръ въ Новороссійскѣ, большая часть цѣпей, на которыхъ стояли суда лопнули, то нѣкоторые
