рифа, слѣдовать въ Монзундъ, стали на ту самую банку, которую слѣдовало оградить вѣхой, такимъ образомъ: слѣдуя курсомъ SO 2314°, при вѣтрѣ WtS, марсельномъ, подъ брамселями, имѣя вѣху въ полуверстѣ подъ вѣтромъ, стали поворачивать оверъ-штагъ; на бакштовѣ у транспорта былъ барказъ, и потому поворотъ противъ вѣтра не удался; начали поворачивать фордевиндъ, но второпяхъ не успѣли взять фокъ на гитовы, и транспортъ, описывая большой кругъ, прежде нежели былъ приведенъ къ вѣтру, ударился о грунтъ, и руль выскочилъ. Испуганный командиръ выбѣжалъ на верхъ въ одномъ халатѣ, и закричалъ: «Право на бортъ!» — Но видя что транспортъ уже стоитъ на мели, съ отчаяніемъ воскликнулъ: «Что вы сдѣлали со мной! Нашли на банку!» И потомъ, обезсиленный упалъ на палубу. Его отнесли въ каюту; а между тѣмъ убрали паруса и бросили якорь. Якорь незадержалъ (послѣ оказалось, что у него сломано веретено); транспортъ все сбивало подъ вѣтеръ, пока онъ плотно не остановился на банкѣ, между камней. Сначала вода прибывала медленно. Команда — которая на этомъ суднѣ, имѣла доступъ въ капитанскую каюту — просила капитана, чтобы срубить мачты. «Дѣлайте что хотите!» — отвѣчалъ больной и отчаявшійся Шевныгинъ; потомъ, призвавъ къ себѣ Урюпина, просилъ его наложить руку на ванты. Мачты были срублены, и удары сдѣлались легче; но вмѣстѣ съ этимъ, транспортъ еще плотнѣе прижало на банку. Потомъ завезли верпъ въ лѣвую сторону и стали тянуться; но какъ сила не забирала, то и оставили эту работу. Съ перваго часа ночи вода въ трюмѣ замѣтно стала прибывать, но еще успѣвали откачивать ее; около бортовъ плавали щепки, отрываемыя отъ фалшкиля. Въ два часа вѣтеръ началъ стихать, и потому стали было опять тянуться; но опять безуспѣшно. При этомъ команда раздумала, что стягиваться на глубину опасно, ибо транспортъ, сойдя съ банки можетъ затонуть, и что всего
