льда, гдѣ казалось невозможнымъ перейти. Между тѣмъ красный песокъ былъ ясно видѣнъ на утесахъ материка, назади же была гибель. Что дѣлать? Я пустился впередъ, гдѣ ползая, гдѣ перескакивая съ помощію пики, за мною люди. Богъ намъ помогъ. Чрезъ полтора часа мы достигли снова твердаго льда. Г. Будбергу было труднѣе всѣхъ; въ первый разъ видя море и не имѣя морскихъ ногъ, онъ часто проваливался въ воду и безъ помощи людей навѣрное погибъ бы. На сколько хватало человѣческихъ силъ, мы дѣлали въ этотъ день все, чтобъ добраться до берега, но постоянно встрѣчавшаяся вода иногда шириною до 150 саж., не позволяла скоро идти впередъ. Гдѣ можно было, переправлялись посредствомъ ледянаго парома, а большею частью сжатые вмѣстѣ на одной льдинѣ пускались на волю Божію съ SW вѣтромъ и гребли нашими пиками. Послѣ обѣда въ 4 часа мы находились посрединѣ широкой полыньи, когда вдругъ, недалеко отъ нашего плавучаго острова показались шесть моржей, которые направились прямо на насъ. Я стоялъ на краю и смотрѣлъ хладнокровно на звѣрей. Когда они приблизились вплоть, я ударилъ одного пикою, но безъ всякаго успѣха; одинъ клыками началъ подниматься къ намъ, другіе осторожно наблюдали за успѣхами и неуспѣхами товарища. Положеніе наше было незавидное; удастся двумъ или тремъ зайти къ намъ, наша льдина, перегруженная уже людьми и багажомъ, должна или опрокинуться или идти ко дну. Я успѣлъ выхватить винтовку и посадить въ упоръ первому пулю въ глазъ. Моржъ упалъ обратно въ воду и остальные скрылись. Мы безъ отдыха переправлялись и шли впередъ до 8 часа вечера; тогда выбрали ночлегъ подъ высокою горою, ибо начали, по случаю совершенной темноты, падать въ трещины и въ ляги. Лотъ показалъ 11 саж. глубины, грунтъ жидкій илъ. Льдина — нашъ ночлегъ — стояла на мели, но имѣла, какъ мы замѣтили по лоту, вращательное движеніе, однако оставалась на томъ же мѣстѣ. Берегъ отстоялъ отъ насъ еще на 7—8 верстъ. Мы всѣ уже начали чувствовать голодъ, ибо ѣли чрезвычайно мало, не зная, долго ли еще придется быть на льду; но морозы не давали спать долго и, конечно, отъ холода и голода явилась усталость. Г-нъ Мати-
льда, где казалось невозможным перейти. Между тем красный песок был ясно виден на утесах материка, назади же была гибель. Что делать? Я пустился вперед, где ползая, где перескакивая с помощью пики, за мною люди. Бог нам помог. Чрез полтора часа мы достигли снова твердого льда. Господину Будбергу было труднее всех; в первый раз видя море и не имея морских ног, он часто проваливался в воду и без помощи людей наверное погиб бы. На сколько хватало человеческих сил, мы делали в этот день все, чтоб добраться до берега, но постоянно встречавшаяся вода иногда шириною до ста пятидесяти сажен, не позволяла скоро идти вперед. Где можно было, переправлялись посредством ледяного парома, а большею частью сжатые вместе на одной льдине пускались на волю божью с SW ветром и гребли нашими пиками. После обеда в четыре часа мы находились посредине широкой полыньи, когда вдруг недалеко от нашего плавучего острова показались шесть моржей, которые направились прямо на нас. Я стоял на краю и смотрел хладнокровно на зверей. Когда они приблизились вплоть, я ударил одного пикою, но без всякого успеха; один клыками начал подниматься к нам, другие осторожно наблюдали за успехами и неуспехами товарища. Положение наше было незавидное; удастся двум или трем зайти к нам, наша льдина, перегруженная уже людьми и багажом, должна или опрокинуться, или идти ко дну. Я успел выхватить винтовку и посадить в упор первому пулю в глаз. Морж упал обратно в воду и остальные скрылись. Мы без отдыха переправлялись и шли вперед до восьмого часа вечера; тогда выбрали ночлег под высокою горою, ибо начали по случаю совершенной темноты падать в трещины и в ляги. Лот показал одиннадцать сажен глубины, грунт жидкий ил. Льдина — наш ночлег — стояла на мели, но имела, как мы заметили по лоту, вращательное движение, однако оставалась на том же месте. Берег отстоял от нас еще на семь — восемь верст. Мы все уже начали чувствовать голод, ибо ели чрезвычайно мало, не зная, долго ли еще придется быть на льду; но морозы не давали спать долго и, конечно, от холода и голода явилась усталость. Господин Мати-
