нѣкоторые не могли поднять рукъ. Всѣ очередовались на часахъ, каждый по получасу; огнестрѣльное оружіе постоянно было въ исправности, въ ожиданіи нападенія бѣлыхъ медвѣдей. Мы спали въ нашихъ малицахъ хорошо, но не сухо; такъ какъ тюфяковъ не было, то мы должны были лечь на голый ледъ и въ ночь подъ каждымъ изъ насъ образовалась лужа, и при этомъ все платье промокало. При разсвѣтѣ 10-го сентября, во время нашего завтрака, состоявшаго изъ однихъ черныхъ сухарей, мы были весьма обрадованы: отставшій Сытниковъ догналъ насъ; онъ всю ночь шелъ по слѣдамъ, что въ темнотѣ было нелегко и служитъ неоспоримымъ доказательствомъ, что самохраненіе есть чувство, которое беретъ во всякомъ случаѣ свое. Въ 6½ часовъ тронулись мы съ мѣста и сейчасъ же начали переправляться черезъ полынью, близь которой ночевали. Мы нашли довольно узенькое мѣсто, гдѣ посредствомъ небольшой льдины, поднимающей двухъ человѣкъ съ грузомъ, и нашего лотлиня, устроили паромъ. Переправа продолжалась не болѣе часа и я снова направилъ нашъ путь на O, въ полномъ убѣжденіи, что пройденная нами полынья была послѣдняя. Въ полдень мы напали на свѣжіе медвѣжьи слѣды, ведущіе къ высокимъ торосомъ въ разстояніи не болѣе ½ версты, но никто не изъявилъ желанія охотиться. Многіе до того устали, что начали бросать все, что можно было; полушубки казались имъ тяжелыми и ихъ бросали, у нѣкоторыхъ дѣло дошло до сухарей. На каждомъ привалѣ мы оставляли память по себѣ: кто лишнюю рубашку, кто сапоги, даже маленькія трубки бросали и казалось послѣ этого, что гораздо легче идти! Вотъ что значитъ воображеніе! Вольнонаемный поваръ усталъ совершенно и принужденъ былъ оставить всю свою котомку съ сухарями. Я самъ шелъ довольно легко, не чувствуя особенной усталости и единственное, что я бросилъ изъ моихъ вещей, были лишніе волосы на головѣ, которые до того не были острижены по формѣ; а такъ какъ мы шли безъ шапокъ, то длинные волосы совершенно обмерзали и мѣшали смотрѣть впередъ. Чѣмъ ближе становился берегъ, тѣмъ болѣе встрѣчали воды, и каждый разъ, гдѣ узкое мѣсто позволяло, мы переправлялись, какъ въ первый разъ, на маленькихъ льдинахъ съ
некоторые не могли поднять рук. Все очередовались на часах, каждый по получасу; огнестрельное оружие постоянно было в исправности в ожидании нападения белых медведей. Мы спали в наших малицах хорошо, но не сухо; так как тюфяков не было, то мы должны были лечь на голый лед и в ночь под каждым из нас образовалась лужа, и при этом все платье промокало. При рассвете 10 сентября, во время нашего завтрака, состоявшего из одних черных сухарей, мы были весьма обрадованы: отставший Сытников догнал нас; он всю ночь шел по следам, что в темноте было нелегко и служит неоспоримым доказательством, что самосохранение есть чувство, которое берет во всяком случае свое. В шесть с половиной часов тронулись мы с места и сейчас же начали переправляться через полынью, близ которой ночевали. Мы нашли довольно узенькое место, где посредством небольшой льдины, поднимающей двух человек с грузом, и нашего лотлиня, устроили паром. Переправа продолжалась не более часа и я снова направил наш путь на O, в полном убеждении, что пройденная нами полынья была последняя. В полдень мы напали на свежие медвежьи следы, ведущие к высоким торосам в расстоянии не более полуверсты, но никто не изъявил желания охотиться. Многие до того устали, что начали бросать все, что можно было; полушубки казались им тяжелыми и их бросали, у некоторых дело дошло до сухарей. На каждом привале мы оставляли память по себе: кто лишнюю рубашку, кто сапоги, даже маленькие трубки бросали и казалось после этого, что гораздо легче идти! Вот что значит воображение! Вольнонаемный повар устал совершенно и принужден был оставить всю свою котомку с сухарями. Я сам шел довольно легко, не чувствуя особенной усталости, и единственное, что я бросил из моих вещей, были лишние волосы на голове, которые до того не были острижены по форме; а так как мы шли без шапок, то длинные волосы совершенно обмерзали и мешали смотреть вперед. Чем ближе становился берег, тем более встречали воды, и каждый раз, где узкое место позволяло, мы переправлялись, как в первый раз, на маленьких льдинах с
